Он не мог сопротивляться безнадежной заморенности, ощущению какого-то всеохватного внутреннего отека. Недели, удушающе однообразные, то еле тащились, то мелькали. Все чаще по пути домой он прихватывал бутылку-две бренди. Впрочем, иногда инстинкт самосохранения будил в нем мысль: "Надо что-то делать! Надо!.." Встречаясь в такие мгновения взглядом с Кунешом или Снелем, он чувствовал - то же самое знакомо и им.
В одну из пятниц солнечной теплой осени было объявлено: глава фирмы приглашает сотрудников на уик-энд в свой загородный парк. По словам пожилых сослуживцев Карлейна, такое случалось крайне редко. На этот раз, сообщали тисненые пригласительные билеты, торжества посвящались близкому окончанию работы над новой моделью самолета. Если хозяин, поговаривали сотрудники, расщедрился на столь широкий жест, машина сулит поистине баснословные прибыли.
* * *
Парк был стар и сумрачно-внушителен; высились громадные, отливающие синевой хмурые ели с жирноватым мхом на нижних голых ветвях. Восхитительно ярко на фоне темной хвои золотилась листва берез, раскинувших сучья в серовато-черных, будто обугленных наплывах; зубчатый лист уже мало-помалу ложился на землю.
Прозрачный по-осеннему воздух быстро свежел к ночи, из глубин парка повеяло влажной прохладой, сыро запахло грибами.
На западе, за вершинами угрюмых великанов, дотлевала малиновая полоса, когда публика заполнила поляну и прилегающие аллеи. Заиграл спрятанный в гроте оркестр. Не менее полусотни кельнеров с подносами ходили в толпе, предлагая гостям вина. Луна заблестела сквозь черную сеть ветвей, зажглось электричество.
В центре неярко освещенной поляны, несколько особняком, стояла группа молодцеватых господ - военных, как понял Карлейн. Ему хотелось поближе рассмотреть хозяина, которого он видел лишь на фотографиях, и Кунеш и Снель помогли приятелю протиснуться в первый ряд.
Бонаро, грудастый, как штангист, старик с белесыми бакенбардами на темном жестком лице, отличался от окруживших его лощеных господ нарочитой старомодностью одежды. Он стоял, осанистый, надменно-суровый, и в то время как вокруг него лучились улыбки, не улыбался, а когда скользнул взглядом по толпе, Карлейн заметил в его глазах какую-то исступленность. "Точь-в-точь баптистский проповедник, а то и глашатай Армагеддона", - подумал он и представил, с какой внутренней, затаенной страстностью мистика этот человек перебирает дощечки доктора Шимона.
Оркестр заиграл туш, толпа расступилась - служители выкатили на поляну сверкающий макет самолета метра четыре длиной. Один из военных в услужливо поднесенный ему микрофон поздравил фирму с крупнейшим заказом на бомбардировщик, который будет развивать небывалую скорость, неся арсенал ракет во много раз больше того, что поднимают существующие самолеты. Машина будет приземляться и взлетать в местах, доступных лишь для вертолетов, при необходимости ею сможет управлять пилот-робот, она обладает и многими иными превосходными качествами... Грянули рукоплескания.