– Какую сестру? У тебя вроде сестры не было, – насторожился Влад.
– Была. Ее Надеждой звали. Она очень мне помогла: Богу за меня в церкви молилась, хотя я ее перед этим чуть не прикончил. Это мне Сам Гость рассказал. А теперь время пришло долг отдавать, и вот мне другой сестре помочь нужно, спасти ее.
– Влас, или говори нормально, а не загадки загадывай, или…
– Ладно. Тебе пока трудно понять. Ну девчонку мне у сутенеров выкупить нужно. Понял?
– Так бы сразу и сказал, – облегченно вздохнул Влад. – А то я уж испугался, думал, у тебя окончательно на мистике крыша съехала… Девочка из наших старых знакомых?
– Нет, не из старых.
– Значит уже познакомиться успел?! Одобряем-с. Твою проблему уразумел. Значит денежки в одну сторону пойдут? Или что… она задним числом отработает что ли?
– Ничего она не отработает. Она завязать хочет. Я, если смогу, со временем деньги верну.
– Ой, Влас, какие мы порядочные. Причем тут "верну"? Ты меня что ли не выручал? Я, конечно, не Березовский, но если друг влюбился и "если женщина просит…", – затянул Влад.
– Поможешь? – оборвал его Влас.
– Дня через два, не раньше. А сейчас дуй ко мне. Я в офисе. Адрес на визитке. Возьмешь денег на мелкие расходы.
– Спаси Господи…
– Опять начинаешь?
– Жди. Еду.
На улице стемнело. Москва залилась огнями ночных фонарей и реклам. Из-за этой иллюминации казалось, что звезды над городом кто-то выключил. Они словно исчезли. Было морозно, но не ветрено. Влас в зимней куртке нараспашку, бежал переулками к метро. В голове стучало: "Господи, неужели Ты сотворишь чудо? Неужели удастся? Господи…". Он старался успокоиться и читать привычную ему Иисусову молитву, но это плохо получалось. Все существо Власа было устремлено сейчас на то, чтобы спасти Василису, спасти сестру.
Глава пятнадцатая.
Рукопись "Начальник тишины"
II. Богословие
* Неведомый Бог познается блаженным не-ведением, познается безумными Христа ради.
* Многие Божественные истины являются для нас тайной в этом веке. А потому, хотя стремление к ясности – естественное требование человеческого разума, но разуму необходимо смирить себя перед Божественной тайной, которая в веке грядущем предстанет верующим во всей своей вышеестественной красе. Требование уже сейчас полнейшей ясности является отрицанием веры, которая, по Апостолу, есть уверенность в невидимом.
* Трудный вопрос: "Что имел в виду Достоевский, когда утверждал, что если бы ему предложили выбор между Христом и истиной, то он все же предпочел бы быть со Христом, нежели с истиной без Христа?".
Ответ прост: Достоевский глубоко прочувствовал, что истина без Христа перестает быть истиной, даже если внешне не претерпевает перемен. Истина без Христа – это уже лжеистина и лжехристианство, и с такой "истиной" он не желал быть. Только Христос – Живая Истина.