Мне захотелось завыть в голос. Еще чуть-чуть, и это случится. Я больше не могла оставаться наедине со своими мыслями и решила позвонить Алке. Ложится она всегда поздно. Заодно напомню ей, что нужно утром подъехать в ресторан и забрать декорации. Иначе пропадут, а они нам еще могут пригодиться.
Едва услышав в трубке ее голос, я не удержалась и всхлипнула.
– Глаша, что случилось? Свадьба не удалась? – с тревогой спросила она.
– Со свадьбой-то полный порядок. А вот себя жалко. Алка, мне очень плохо!
– Девки твои что-нибудь откололи?
– При чем тут они, – я уже всерьез плакала, промокая глаза подвернувшейся под руку бумажной салфеткой с логотипом «свадебного» ресторана.
– И по какому же тогда поводу грусть-тоска? – не поняла подруга.
– По поводу душевного и физического одиночества.
– Приехали! Давно тебе говорю: заведи себе какого-нибудь, хоть мимолетного любовника.
– Алка, он ведь не кошка и не собака. На рынке не купишь.
– Положим, купить у нас теперь все можно, но в плане любовников это не вариант. Антисанитарно и ненадежно.
– И где, по-твоему, я должна его искать?
– Ты же каждый день с кучей людей общаешься. Неужто ни одного не встретила, на кого глаз бы лег?
– Во-первых, почти ни одного. А во-вторых, моему глазу лечь мало. Надо еще, чтобы и его глаз тоже…
– Для этого самой надо постараться. Мне ли тебя учить привлекать мужское внимание!
– Алка, меня до такой степени никто не зацепил, чтобы, как говорит моя Мавра, по его поводу париться. Сама ведь знаешь: мужиков нашего возраста или чуть постарше, чтобы был приличный, симпатичный и свободный, раз-два и обчелся.
– Запросики у тебя! Таких, как ты сказала, не раз-два и обчелся, а вообще в природе не существует. Обычно если приличный, то несимпатичный. Если симпатичный, то наверняка неприличный. А уж если свободный, то уж на все сто неприличный. Единственное исключение – вдовец, которого еще не успели снова захомутать.
– Видишь. Значит, для меня ситуация безнадежная.
– А ты попробуй планку снизить.
– Осетрина второй свежести? – невесело усмехнулась я.
– При чем тут свежесть. Обрати внимание на несвободных.
– Семью разбивать? Ни за что! – отрезала я.
– Вот чистоплюйка-то! Какое тебе дело до чужой семьи?
– Знаешь, когда у тебя Вовку уводили, по-моему, ты от радости до потолка не прыгала.
– Речь не о нас с Вовкой, – оскорбленно отозвалась подруга. – И вообще, я же тебя не уговариваю совсем мужика уводить. Просто попользуйся – как любовником.
– Нет, Алка, это нечестно. Я так не могу. На чужом горе счастья не построишь. Точно знаю.
– Да кто говорит о счастье! Хоть отвлечешься. Кровь разгонишь, и ладно. Сколько нашего с тобой бабьего века осталось? С гулькин нос. И никто, между прочим, не думает, честно это или нечестно. Мужик вон и в шестьдесят, и даже в восемьдесят может новую семью создать и даже ребенка родить. Посмотри на наших пожилых знаменитостей. У них как эпидемия началась. Женятся на молоденьких и клепают детей моложе внуков. И все нормально. А мы уже старые калоши. Вон у меня уже внучка.