– Маганд, – сказал колдун. – Перевяжи его, взваливай в седло, вези в ближайшую деревню, ищи лекаря.
– Он все равно сдохнет, – проворчал несостоявшийся убийца, убирая кинжал.
– А это уже не наше дело. Если и умрет – кто следует будет знать, что мы сделали все, что смогли.
– Что мне сказать в деревне? Люди начнут задавать вопросы.
– Соври что-нибудь. Дай лекарю денег за молчание. И не скупись. А затем догоняй нас.
– Как скажите, господин Ка, – не стал спорить Маганд.
Широкоплечий некромант подошел к Альге, без труда, словно пушинку, поднял ее с земли, перекинул через седло.
– Нам предстоит долгий путь, девочка.
С болота, которое мы миновали совсем недавно, наползал туман. Он появился еще до рассвета и теперь затягивал влажный лес неприятной пеленой, опутывая вязкими руками заросли ольхи, растущие вдоль ручья. Грубая красноватая кора деревьев казалась тусклой, матовой. А разбросанные по земле прошлогодние шишки, размокшие от таявшего снега, превращались под сапогами в осклизлые бурые комочки. Где-то в ветвях хрипло каркал ворон.
Я, вместе с четырьмя стрелками – Квакушкой, Махочем, Трехглазым и Рвачом, а также тремя северянами и десятком Квелло, ждал возвращения Юми. Остальной отряд дожидался нас в условленном месте, ниже по ручью, возле самого болота.
– Проклятый туман, – пробормотал высокий и нескладный Махоч.
– И ворон каркает. Это не к добру. Увижу – подстрелю, – поддержал его Квакушка, бледный парень с лягушачьей улыбкой. Он посмотрел вверх, на сплетенные ветви, но никого не увидел.
– Заткнулись бы вы лучше, – беззлобно посоветовал я им, перебирая алые чётки Матери Ходящих. – Птицу оставь в покое. У нас не так много стрел.
– Ты не прав, Серый, – укорил меня тот. – Многие говорят, что вороны служат Проклятым. Выведывают для них всякое разное.
– Ты-то Проклятым особенно нужен, – усмехнулся Трехглазый, стоявший от нас в нескольких ярдах.
– Что-то не видно твоего приятеля, Серый. Он не заблудился? – Махоч последние несколько минок не находил себе места.
– Не нервничай, – отозвался я. – Придет.
Чтобы преодолеть Оставленные болота, понадобилось гораздо больше дней, чем мы думали. Но, на наше счастье, после Лепестков Пути дорога стала не в пример легче, чем прежде, и отряд выбрался на сухую землю без всяких происшествий, не потеряв больше ни одного человека.
Оказавшись на западной стороне трясины, мы не знали, как далеко за это время продвинулась Митифа, и есть ли сейчас набаторцы на землях, что протянулись между трясинами и Брагун-Заном.
Из тумана выскочил Юми. Его бока вздымались, шерсть стояла дыбом: