— Да, мы.
Прикидывая, доедут они на этом замечательном лимузине до аэропорта или развалятся по дороге, Даша невольно перевела взгляд на окно кухни, выходящее во двор, — может, отправить дядьку восвояси, пока их никто не видит? Но не тут-то было — на боевом посту номер один, за милой кружевной занавеской дежурила мама и контролировала происходящее недремлющим оком. Шансов не оставалось. Даша махнула:
— Спускайтесь!..
Через секунду из распахнутой двери подъезда кубарем выкатилась Ксюшка в шапке набекрень, победоносно выкрикивая:
— Ура! Мы уже едем!
Следом за младшей сестрой чинно следовал папа. Настолько чинно, насколько может следовать человек, тащащий в руках два огромных чемодана, а на плечах трещащую по всем швам сумку, размером приблизительно со шкаф.
— Да вы что, издеваетесь? — охнула Даша. — Ну, так я и знала… Надо было мне вчера все самой проверить.
А по раскисшему снегу уже семенили модельные лодочки.
— Доча, и совершенно ничего проверять: там исключительно подарки для вас. Приедете, все разберете, повесите на плечики…
Даша была просто в отчаянии.
— Мама! Да зачем же мне тащить твои подарки через полстраны, потом обратно, а потом…
— «Потом», моя дорогая, может вообще не настать! — отрезала мать. — К тому же, повторяю, там все только самое необходимое.
— Господи, ну какое «самое необходимое» могло занять три огромных баула?
— Как три? Почему три? Коля, а где еще две сумки? — засуетилась мама.
Услышав про «еще две сумки», Даша кинулась
— Стоять! Не двигаться! Все — больше никаких сумок. — Она широко развела руки в стороны. — Мы немедленно садимся и уезжаем. Все остальное потом, когда вернемся.
— А лыжи? — Мама сложила губы ехидным бантиком.
Но Даша пребывала в таком ужасе от количества багажа, что ей уже и лыжи были не нужны. Она вступила в отчаянную перепалку с матерью, предоставив, таким образом, свободу действий отцу. В результате не успела привести и половину аргументов, когда заметила, что отец забивает в разбухший джип последнюю сумку.
— Ну, все, с богом! — Довольная мать оборвала спор на полуслове — сразу, как только убедилась, что машина полностью загружена.
Поцеловав стенающую Дашу и повизгивавшую Ксюшку, Татьяна Леонидовна промокнула слезу платочком.
— Давайте, девочки… Счастливого вам полета, ведите себя хорошо…
И еще одна слеза скатилась по заплаканному лицу.
— Приедете, вещи повесьте на вешалки…
— Мама! Хватит меня учить! Как-то я все-таки жила все эти годы.
Раздосадованная Даша поспешила сесть в машину.
— Вот именно, что «как-то», — всхлипнула мать и прижалась к отцовскому плечу.