– Бегом в караулку, темно еще!
– Хорошо, – лишь кивнула она и похлопала по висящему автомату. – Я тоже барышня не кисейная, не беспокойся.
Калитка с грохотом закрылась за мной, а я вскарабкался в высокую кабину «опеля».
– Доброе утро, мля, – сказал зевающий Федька. – Ругаться хотел всякими словами, но сейчас глянул – и не стал. Сам бы того… не пошел в общагу, в общем. Как оно?
Кивнул он при этом на ангар, явно ожидая подробностей, но я пропустил вопрос мимо ушей и лишь спросил:
– Ну что, в Порфирьевск?
– В Порфирьевск, фуле нам, красивым, – хмыкнул Федька, разворачиваясь задним ходом. – Трос есть, домкрат есть, у тебя боекомплект полный?
– Полный.
– Надо бы вообще двойной или тройной возить, мало ли оно что.
– А я двойной и взял вчера, мне там сразу на зарплату нагрузили.
– Это правильно, это одобряю, – кивнул Федька, вглядываясь в дорогу, по которой метались пятна света из фар.
Улицы города были совершенно пустынны – лишь фонари над парадными светились. Даже за окнами мало где свет пробивался: все пока спали. КПП выросл как-то неожиданно перед нами, ворота накопителя распахнулись, пропуская нас в безопасность досмотровой площадки. К машине подошел заспанный сержант в сопровождении двух солдат, с крыши, из-за колючего ограждения, в нашу сторону развернулся «максим» на треноге.
– Куда в такую рань? – мрачно спросил служивый, явно с Федькой знакомый.
– Мародерствовать, куда еще, – усмехнулся Федька. – В Митино планируем.
– Опять к Тьме несет, – пробормотал тот, забираясь на заднее колесо и заглядывая в кузов: – В ящике что?
– Инструмент, запчасти.
– Открой.
Солдат, стоявший справа, постучал по двери кабины и, когда я ее открыл, быстро заглянул под сиденья, после чего сам захлопнул дверцу. К Федьке тоже претензий не возникло.
– Давай, только на окраинах не зависай, по-швыдкому проскакивай, – сказал сержант, знаком подавая команду открыть вторые ворота.
– Давай, спокойной смены, – ответил Федька и рванул грузовик с места.
Замелькала в лучах уже привычная разруха, лужи разбрызгивались колесами, и брызги летели на стекло, расплываясь в россыпь искр, и тогда включались шипящие пневматические щетки, сначала размазывая это все в мутную пленку, но потом все же прочищая поле зрения.
– Ничего, ничего, за окраину выскочим – и поедем спокойно, медленно, с песнями, – сказал Федька, напряженно крутящий баранку.
Один раз что-то крупное и темное метнулось в свете фар, но не на нас, а, наоборот, наутек, – а больше никаких приключений не случилось. Последние постройки остались позади, а вокруг раскинулась чернота поля, не столько видимого, сколько угадываемого.