– Ах вот как?
Голос тётки слегка похолодел, и Гарион понял, что затронул опасную тему.
– Но ты ему нравишься! – начал защищаться мальчик.
– И, я полагаю, ты уже обсуждал с ним этот вопрос?
– Нет, я хотел раньше поговорить с тобой.
– Ну что ж, хоть это по крайней мере неплохая идея.
– Я могу всё сказать ему завтра утром, если не возражаешь.
В этот момент Гарион почувствовал, как его довольно бесцеремонно схватили за ухо. Видно, тётя Пол нашла прекрасный способ довести до него своё мнение.
– Попробуй хоть слово сказать Дернику или кому ещё, – прошипела она, впиваясь в мальчика тёмными, горящими гневом глазами.
– Я ничего такого не имел в виду, – поспешно заверил он, – это всего лишь мысль…
– И очень глупая. С этого дня оставь мысли взрослым, – строго приказала тётка, всё ещё не отпуская его ухо.
– Будет так, как ты хочешь, – быстро кивнул Гарион.
Однако позже, в тишине ночи, когда они уже лежали в кроватях, Гарион снова вернулся к давешнему разговору, на этот раз более дипломатично.
– Тётя Пол!
– Ну что тебе?
– Если ты не хочешь выйти замуж за Дерника, тогда за кого же?
– Гарион! – вздохнула она.
– Что, тётя?
– Закрой рот и спи!
– Я думал, что имею право знать! – оскорблённо проныл он.
– Гарион!!
– Ладно-ладно, я сплю, но только считаю, что ты не очень-то честна во всём этом деле. Тётя Пол глубоко вздохнула.
– Ну хорошо. Пойми, я не думаю о замужестве и серьёзно сомневаюсь в том, что когда-нибудь выйду замуж и без того слишком много важных дел. И неотложных.
– Не беспокойся, тётя Пол, – прошептал Гарион, решив утешить её. – Вот вырасту и женюсь на тебе.
Тётя рассмеялась, искренне, весело, и мальчик протянул руку, чтобы коснуться её лица в темноте.
– О нет, мой Гарион. Тебя ждёт другая жена.
– Кто? – удивился он.
– Узнаешь, – таинственно ответила тётя. – А теперь спать.
– Тётя Пол!
– Ну?
– Где моя мать?
Этот вопрос Гарион уже давно собирался задать тёте. Последовало долгое молчание. Наконец тётя Пол вздохнула:
– Она умерла.
Гарион почувствовал такую душераздирающую скорбь, клещами сжавшую сердце, что не удержался и зарыдал.
Тётя тут же оказалась у его постели, обняла и прижала к себе. Долгое время спустя, уже после того как она уложила его в свою постель и слёзы наконец высохли, Гарион, всё ещё всхлипывая, пробормотал:
– Какая она была, моя мама?
– Светловолосая. Очень молодая и очень красивая, с голосом как колокольчик. Она была так счастлива!
– И любила меня?
– Больше, чем ты можешь представить себе.
Тогда Гарион снова заплакал, но в слезах его была уже не чёрная скорбь, а светлая грусть о той, которую он никогда не видел. Тётя Пол по-прежнему прижимала мальчика к себе, пока он не заснул.