***
На ферме Фолдора жили и другие дети, что было вполне естественным для большой общины в шестьдесят человек. Подростки работали, но ещё трое, кроме Гариона, малышей сновали повсюду, где заблагорассудится. Они и стали его друзьями и товарищами по играм.
Самого старшего звали Рандориг. Он появился на свет за два года до рождения Гариона. Но Рандориг не верховодил друзьями, потому что был арендом, не отличался остротой ума и охотно уступал младшим.
Королевство Сендария, в отличие от других государств, населяли выходцы из многих племён: Чиреки, олгары, драснийцы, аренды и даже значительное количество толнедрийцев. Все эти чужеземцы успели многократно пережениться между собой и ничем не выделялись из коренных сендаров. Аренды, конечно, отличались неудержимой храбростью, чего, к сожалению, нельзя было сказать об их уме.
Вторым приятелем Гариона стал Дорун, маленький, проворный мальчишка, в жилах которого текла кровь столь многих племён, что только его и можно было считать истинным сендаром. Главной особенностью Доруна было то, что он никогда не стоял на месте и не мог ходить, только бегал. Язык его, как и ноги, тоже не знал покоя: Дорун говорил без остановки, очень быстро, и постоянно был чем-нибудь возбуждён и взволнован.
Несомненным главарём этой дружной компании была девочка, Забретт, золотоволосая фея, изобретавшая все игры, сочинявшая прекрасные сказки, вечно подбивавшая сорванцов красть для неё яблоки и сливы из сада Фолдора. Она правила мальчишками, как маленькая королева, сталкивая их друг с другом, провоцируя на драки. Забретт была совершенно бессердечным созданием, и все трое порой ненавидели её, хотя не могли устоять перед малейшим её капризом.
Зимой они катались на досках со склона холма за домом и возвращались домой, мокрые, облепленные снегом, с красными руками и пылающими щеками, уже к вечеру, когда зимнее солнце отбрасывало багровые тени на белое покрывало; а если кузнец Дерник объявлял, что лёд достаточно толстый, часами скользили по замёрзшему пруду неподалёку от дороги на Верхний Гральт. Когда же стояли сильные морозы или дожди и тёплый ветер превращали снег в грязное месиво, а лёд на пруду подтаивал, они собирались на сеновале и прыгали с настила в мягкое сено; соломинки набивались в волосы, а травяная пыль – в ноздри.
Весной дети ловили головастиков, утопая в грязи, покрывавшей берега пруда, взбирались на деревья, глядя в немом удивлении на крохотные голубые яички в круглых гнёздышках, снесённые прилетевшими птицами.
И конечно, именно Дорун как-то прекрасным весенним утром свалился с ветки и сломал руку, потому что Забретт подговорила его взобраться как можно выше на дерево, росшее у самого пруда, и поскольку Рандориг только и мог, что стоять в оцепенении, тупо глядя на искалеченного друга, а Забретт убежала ещё до того, как Дорун коснулся земли, Гариону пришлось срочно принимать решение. Несколько минут он мрачно думал, что делать: юное личико под гривой волос песочного цвета стало серьёзно-сосредоточенным. Рука была явно сломана, и Дорун, бледный, испуганный, изо всех сил закусил губу, чтобы не разрыдаться.