Глаза всех присутствующих были устремлены на нее, но видели они туманное царство Нифльхейм, проклятый мир льда и сумрака.
Знаю, висел я
В ветвях на ветру
Девять долгих ночей, —
начала она тихо, четко выговаривай каждый слог, каждую гласную и шипящую, чтобы все прониклись их смыслом.
Губы Рики шевелились, но казалось, что все слышали не ее, а самого Одина, Отца богов, описывающего, как принес он себя в жертву.
Пронзенный копьем,
Принесенный Одином
В жертву себе же,
Висел я на дереве,
Чьи корни
Никому не известны.
Голос Рики наливался силой, хрипел мукой, руки ее напряглись отчаянно, и все увидели, как крепко держали Отца богов ледяные оковы.
Никто не подал мне хлеба,
Никто не поднес питья.
Слушатели виновато заерзали на скамьях. Их полные животы заныли при мысли о муках Одина, о его голоде и жажде.
Заглянул я в глубины…
Глаза Рики расширились от ужаса. Казалось, она ясно видит Нифльхейм, видит перед собой высеченные на льдинах рунические символы, окутанные призрачным туманом. Она услышала тихие ахи: у некоторых, уловивших страшные образы, перехватило дыхание.
Схватил я руны…
Она судорожно сжала пальцы, словно вцепилась в невидимые знаки. Голос ее перешел в почти истерический крик.
Вскрикнув, сжал их…
Она резко дернулась, попятилась на полшага, пошатнулась, словно сорвалась с ветки Древа Мира в том далеком ледяном царстве. Она рванула за собой слушателей, в один слепящий миг сдернув их с узловатого ствола Иггдрасиля в тепло и свет Мидгарда.
А потом рухнул, сорвавшись с Древа.
Рика закончила рассказ шепотом, облетевшим зал и затихшим, отразившись в задубевших кожаных щитах, висевших на стенах.
Тишина, воцарившаяся в зале, была исполнена такой мощи, что никто не решился ее прервать. Рика провела их по головокружительному пути, через девять миров в Нифльхейм и обратно… И ее слушатели едва могли перевести дыхание.
— Клянусь всеми богами, — тихо выругался Бьорн. — Рика, ты настоящий скальд.
Она обернулась к Бьорну и одарила его первой настоящей улыбкой, тронувшей ее губы с тех пор, как она нашла Магнуса ничком на соломе.
— Рика, Рика, — начал ритмично выкрикивать Йоранд, и сидевшие рядом с ним воины подхватили его возглас. Вскоре к этому присоединился весь зал, сопровождая ее имя стуком кулаков по скамьям. — Рика, Рика!..
Она подняла руку, призывая их к тишине, а затем начала «Сагу о Сигурде». Радость от собственного искусства пела в ее жилах, наполняла ее силой, заряжала все тело такой энергией, что, казалось, она стекает с кончиков ее пальцев при каждом жесте.
Бьорн наклонился вперед, чтобы лучше видеть ее лицо. Никогда он не встречал ничего подобного. Подумать только, он считал, что может взять эту женщину в плен. Вслушиваясь в очередную песнь, глядя, как зачаровывает она всех искусным плетением слов, он осознал, что не она, а он мог стать ее пленником.