Он тонул. Снова и снова волны смыкались над его головой, затягивая в глубину. Он пытался хватать ртом воздух, а вместо этого получал очередной глоток соленой воды. Сорвав с себя кольчугу, он рывком выскочил на поверхность воды. Кончики его пальцев ударились обо что-то твердое. Лед. Паника горечью подступила к горлу.
Пузырьки воздуха сорвались с его губ и разбежались по внутренней стороне льдины, ища дорогу к свету и воздуху. Он следовал за ними в поисках отверстия, через которое смог бы выбраться. Вода жгла глаза. Он кулаком бил по льду, но тот был слишком толстым.
Легкие горели огнем, отчаянно требуя воздуха. Они готовы были разорваться, лишь бы вырваться из грудной клетки алой пульсирующей массой. Он видел однажды, как легкие мужчины выплеснулись сквозь сломанные ребра и распростерлись, как кровавые губчатые крылья по спине умирающего. Это была жуткая смерть — наказание за страшное преступление: отцеубийство. Теперь он понял, что при этом чувствуешь.
Он начал тонуть. Намокшая одежда затягивала его в темную бездну. Холодная вода замедляла движения, а нехватка воздуха отвлекала, отсоединяла мозг от беспорядочно бьющихся членов. Местом его назначения будет Хель, а не Валгалла. Бесславная смерть от утопления не привлечет валькирий, чтобы отнести его к славе. Глаза его закрылись, и он перестал бороться, смирившись с судьбой.
Внезапно его перевернуло в воде. Он открыл глаза, чтобы посмотреть, что возмутило воду вокруг. Блеск зеленой чешуи и холодный взгляд глаз рептилии промелькнули мимо. Йормунганд, Мировой Змей. Чудовище развернулось в темной воде и устремилось прямо к нему, раскрыв огромную пасть, усаженную тысячами острых зубов.
Последний глоток воздуха, остававшийся в легких, он потратил на крик.
Этот сдавленный крик разбудил Рику от глубокого сна. Царившая вокруг темнота не дала ей сразу сообразить, где она. Только через мгновение она вспомнила, что лежит в постели Бьорна Черного. Но ведь услышанный ею жалобный крик не мог исходить от этого зверя.
— Нет! — метался он, стремясь вырваться из мехов и одеял своей постели.
Его рука наткнулась на Рику, лежавшую на дальнем краю, и притянула ее поближе.
Она поняла, что он продолжает спать, и без всяких нежностей стряхнула с себя его руку.
— Проснись! — резко произнесла она. — Это просто сон.
Бьорн дернулся, грудь его бурно вздымалась. Он крепко прижимал ее к себе, держался за нее, как за спасительную веревку. Он глубоко дышал, и Рика слышала бешеный стук его сердца.
В этом объятии не было ничего заигрывающего, любовного, поэтому Рика не стала сопротивляться. Его тело содрогнулось. Этот страшный рейдер был похож на маленького испуганного мальчика, и она задумалась, какой же призрачный образ мог превратить его в жалкое существо.