— Ты, Алексеич? — потащил меня вниз. — Почему ж не выходят? Работа есть на палубе.
На комингсе кто-то сидел. «Дед» об него споткнулся, выругался и посветил фонарем. Это Митрохин сидел, таращил глаза.
— Совсем хорошо. Еще один пробудился. Но я — то знал, что он спит, хотя оделся и пересел сюда из койки. Я его взял под мышки и отсадил.
— Подымайсь!
Не шевельнулись.
— Да, — сказал «дед». — Так не выйдет. Он перешагнул в середину кубрика, раскинул сапоги, роканы, телогрейки, стал отдергивать занавески.
— Сварщик! — «Дед» узнал Шурку, стал его трясти. — Замлел, сварщик? Ну, встанем, подымемся…
Шурка замычал, но глаз не открыл. «Дед» его вытащил, пересадил на стол. Шуркино лицо запрокинулось — совсем неживое.
— Ты подержи его, — сказал «дед». — Этот-то наш, в активе, Я за другого примусь.
Другой был Васька Буров. Лежал он такой успокоенный, руки на груди, бороденка выставилась в подволок. Хоть медяки ему клади на веки. «Дед» к нему присел на койку, взял за плечи и посадил.
— Вставай, артельный! Не спишь ведь.
— Ну, не сплю, — сказал Васька с закрытыми глазами.
— Людям надо помочь, такое положение. Я-то думал — артельный наш, главный бич, первым на палубу вышел, другим пример показал. А ты тут лежишь. В белой рубашоночке, хорошенький такой… Помирать что ли собрался?
— Тебе-то что?
— Да зачем же, это само к нам придет. А люди без нас погибнут, если ты не встанешь.
— Какой там еще шотландец! Никуда я не выйду.
— Выйдешь. Я не шутя говорю.
— "Дед", — я сказал, — ты только не бей его.
— Зачем? Он сам встанет.
Шуркина голова перевалилась ко мне на плечо. Он мычал и понемногу очухивался. А «дед» встряхнул Ваську, и Васька открыл глаза. Лицо у него сморщилось, вот-вот он заплачет.
— Сами-то уже пузыри пускаем.
— Но у нас-то хоть надежда есть. А у них — никакой. Ну, артельный! О чем ты думаешь, мне хоть скажи…
— Мало ли о чем… Чего ты с меня начал? Молодые есть. А я — старый.
— Сколько же тебе?
— Сорок два.
— Вот это здорово! Что ж про меня-то говорить? Совсем, значит, песочница? Нет, это неинтересный разговор.
"Дед" его вытащил из койки. Васька встал на ноги и всхлипнул.
— Где его шапка? Ты, сварщик!
Шурка наклонился молча и поднял Васькину шапку.
— На! — сказал «дед». — Лысину прикрой, молодой будешь.
Васька, под нахлобученной шапкой, опять закрыл глаза и всхлипнул:
— Все равно же я опять лягу.
— Ложись, черт с тобой, — «дед» рассердился, — Смотреть на тебя, чучело!..
Васька наклонился за своей телогрейкой. «Дед» подошел к салагам:
— Ну, а как романтики наши? Встанут нам помочь?
— Встали уже. — Димка с запухшими глазами покачался сидя и спустил ноги. — Алик, не спишь?