А я отчего проснулся? От холода, наверно. Или оттого, что где-то сопело, хлюпало, и я подумал: снова там нахлебали.
Я вышел — увидел бухту, молочно-голубую, всю залитую солнцем. Редкие-редкие неслись облака по голубому небу. Поселок уже проснулся, чернели человечки на снегу, домишки были уже не серые, а ярко-красные, зеленые, желтенькие, и от причала отходили суденышки.
Вот что, оказывается, сопело — у нашего борта буксир стоял, «Молодой». От одного названия мне весело стало — только поглядеть на эту калошу, на трубу ее высоченную. Трюма у нас были открыты, валялись на палубе вынутые бочки, а с «Молодого» тянулись к нам толстые шланги — в оба трюма и в шахту, через дверь.
В трюме двое мужиков заделывали шов. Один в беседке висел, другой ходил по пайолам. Воды там уже осталось по щиколотку.
Я присел на комингс, закурил.
— Смотри-ка, — этот сказал, в беседке, — один живой обнаружился!
— Живой, — говорю. — Только не вашей милостью. Вы-то чего там в Северном оказались, где никто не тонул?
— Да кто ж вас знал, ребятки, что вы с курса уйдете? Мы-то поспели, а вас и во всем квадрате нету. И связи нету. Мы уж подумали: на дно ушли.
— Поспели вы! На нашу панихиду.
Тот, снизу, с пайол, сказал угрюмо:
— Да мы такие, знаешь, спасатели: как никто не тонет, так мы хороши.
— Ничего, — сказал этот, в беседке, — зато долго жить будете, ребята.
— Да, — говорю. — Это нам не помешает.
Я курил, смотрел на их работу. Они уже закончили опалубку, теперь ляпали в нее цементным раствором.
— Нас, — я спросил, — не позовете помогать?
— Что ты! — сказал этот, в беседке. — Мы вам теперь и пальчиком не дадим пошевелить. Спите, орлы боевые. Что-то я еще у них хотел спросить?
— Куртку я тут потерял. Не находили?
— Которую? — спросил в беседке.
Я вздохнул:
— Да что ж рассказывать, если не нашли. Хорошая была, душу грела.
— Да если б нашли — не заначили, какая б ни была. — Что-то он вспомнил. Лицо сделалось такое мечтательное. — Слышь-ка, тут шотландец один рокан снимал. Такой свитер у него под роканом. Мечта моей жизни. Ты похвали может, подарит.
— Так он же мне подарит, не тебе.
— Все равно приятно. А я с тобой на чего-нибудь обмахнулся бы.
— Да нет уж, просить не буду.
— Зря. Момент упускаешь.
Снизу, угрюмый, спросил:
— Как же ты ее потерял? Шов небось курткой затыкали?
— Да вроде того.
Он покачал головой:
— Это бы вам, ребятки, много курток понадобилось. В трех местах текли. В трюма набирали, в машину и через ахтерпик.
— Это, значит, к механикам в кубрик с кормы текло?
— Ну!
— Скажи пожалуйста! А мы и не знали.
В беседке еще спросил: