В кабинете царил полумрак — окна плотно занавешены тяжелыми портьерами, уютный свет лампы под зеленым абажуром рассеивался в двух шагах от массивного стола — и в этой полутьме кралась вдоль стен с книжными шкафами чуть сгорбленная тигриная тень. Хозяин расхаживал по кабинету своей обычной, чуть шаркающей походкой, держа левую — сухую — руку за спиной. Невысокий, сутуловатый, пожилой и очень уставший человек. Но тень его, скользящая по портьерам, была тенью тигра. Тень отражала истинную сущность Хозяина куда лучше его зримого облика. Сталин был в бешенстве. За долгие годы работы с Хозяином Берия досконально изучил его привычки, реакции, мельчайшие детали, указывавшие на перемены в настроении. «Дрожание моей левой икры есть великий признак!» — говорил Наполеон, и был в чем-то прав. У великих людей даже банальный тик приобретает особое значение. У Сталина подергивалось левое веко и неприятно кривился скрытый пышными усами уголок рта — тоже левый. Верное свидетельство того, что вождь едва сдерживает прорывающийся наружу гнев.
— Ничего нельзя было сделать, Иосиф Виссарионович, — горько сказал Берия, указывая карандашом в центр разложенной на дубовом столе карты. — Мы бросили туда все наши резервы. Те, кто выжил, говорят, что это была настоящая мясорубка. Конечно, с этого маймуно виришвили Тимошенко никто не снимает вины. Но даже если бы на его месте был Жуков…
Он специально обращался к Сталину с едва различимым намеком на фамильярность, которую мог себе позволить на правах младшего товарища. Употреблял грузинские ругательства, словно подчеркивая: «мы же с тобой одной крови, ты помнишь?». Но сейчас эта тактика, похоже, успеха не принесла.
— Лаврентий, — негромко проговорил Сталин, и Берия немедленно замолчал. Сталин, однако, не стал продолжать. Он кружил возле стола, бросая на карту острые взгляды. Было в нем что-то от заядлого бильярдиста, выбирающего, по какому шару ударить.
Молчание затягивалось. И в этом молчании Берия почувствовал, как по спине стекает липкая струйка пота.
— У меня нет других полководцев, Лаврентий, — веско произнес, наконец, Сталин. Берия облегченно выдохнул. Когда Хозяин бывал в таком настроении, всесильный шеф госбезопасности выходил от него, шатаясь, как после морской качки.