«Дорогой мой мальчик, полагаю, так и есть. Абсолютно уверен, что под землей нас ждет гробница, думаю, я даже знаю, где именно. Послушай, ты в курсе, что война почти закончилась?»
«Честно? Кто вам сказал?» — спросил мой безупречно скудоумный мучитель за двадцать четыре часа до того, как было подписано перемирие.
«Ради бога, выслушай меня. Мне нужно поехать в Оксфорд и закончить обучение, только после этого я смогу вернуться и организовать полномасштабные раскопки. Но прежде чем отправиться домой, мы с тобой могли бы провести предварительную экспедицию. Основательных раскопок, правда, не получится, зато у нас будет опыт полевой работы».
Честное слово, Бев, я думал, он расплачется. Он сжал меня в объятиях. Мальчик, которому на Рождество подарили красивый игрушечный поезд. Меня так и подмывало обнять его более по-мужски, однако испортить столь милую сценку я не решился.
«Отправка домой? — сказал он, внезапно обеспокоившись. — Они могут заставить меня поехать домой? Разве нельзя остаться тут?» Очевидно, Австралия привлекала его так же, как меня и тебя. Все-таки мое попечительство не прошло для него бесследно.
Ну вот, теперь ты понял, Бев, как твой удивительно здравый совет воплощается в жизнь? Завтра мы с ним покинем лагерь на четыре дня. Я показал ему уже оформленные документы, и он уставился на своего дорогого папочку с детским восхищением. Завтра мы с ним отправляемся на юг, в археологическое сердце этой безумной и прекрасной страны. Картер и Карнарвон раскапывают в Долине царей что-то страшно любопытное, и я полагаю, что знакомство с этими парнями моей карьере совсем не повредит. Моя сиротка извелась, так хочет с ними встретиться, но этого, как ни печально, не случится.
Ибо далеко отсюда, среди утесов и холмов, вдали от всех и вся, в колдовских сумерках пустыни все сложное происходит очень просто, как ты и предсказывал; и я, освободившись от занозы в сознании, вернусь к нормальному бытию.
Ты с головой ушел в лондонскую жизнь, а, Бев? Я был счастлив получить известие о твоей квартире и, разумеется, жду не дождусь момента, когда смогу на нее взглянуть. Надеюсь, ты не найдешь слишком уж удобную квартиру — и постоянную к тому же. Сделай мне одолжение, очень тебя прошу, подумай хорошенько: ты же знаешь, я должен быть в Оксфорде, а потом я вернусь сюда, а потом поеду обратно: учить, копать, писать, учить, копать, писать. Разве тебя совсем не влечет такая жизнь? Половину времени будешь обитать в студенческой комнате на Лонгуолл-стрит, половину — в палатке в Египте, стране развитой и терпимой. Разве при такой нашей жизни любимые друзья не должны быть всегда рядом?