Примечательно, что две сотни долларов, которые он оставил на туалетном столике, были не украдены, а разорваны пополам и брошены на пол.
Начальник охраны отеля обратил внимание на то, что дверной замок работает нормально, а поскольку Тед оставил открытой балконную дверь, было высказано предположение, что налетчик умудрился перепрыгнуть с балкона на балкон или поднялся или опустился с соседнего этажа.
— Не понимаю я этого, — признался следователь из городской полиции. — Какое хладнокровие нужно иметь, чтобы забраться на балкон снаружи, особенно при таком ветре.
А вор, у которого хватило ума раздобыть дубликат ключа, взял бы наличность, да и компьютер, пожалуй. А такой вандализм… Дикость какая-то.
Теду дали другой номер на остаток ночи, но он лежал на постели, не раздеваясь, и ждал наступления дня.
Лайза постучала в дверь его нового номера в девять утра. Он впустил ее, удивленный тем, что она, вопреки обыкновению, пришла к нему сама, и заметил, что в коридоре остался один из ее охранников.
— Тед, только что узнала, что случилось. Как это вышло?
Он пожал плечами, чувствуя себя слишком усталым, чтобы ясно мыслить.
— Обычное дело. Не волнуйся: ничего непоправимого.
Она шагнула к нему, обняла, прижалась щекой к его груди.
— Такие случаи меня пугают. Слишком много ужасного произошло с близкими мне людьми. Не хочу, чтобы ты стал очередной жертвой.
— Значит, наконец-то я убедил тебя, что все это не плод моего воображения?
— Уж не знаю, что и думать. Меня страшит одна лишь вероятность того, что ты прав.
— Едва ли я достаточно важная личность, чтобы стать чьей-то мишенью.
— Ты для меня достаточно важная личность. Мне уже давно нужен был человек, с которым можно говорить. Но если я подвергаю тебя опасности…
Она умолкла на полуслове.
— Я уже большой мальчик, Лайза, и все делаю вполне осознанно. Если мы предпримем некоторые меры…
— Мне так трудно с этим смириться. — Отступив назад, она крепко, чуть ли не до боли, сцепила руки, — У меня всегда было немного близких людей, и никто из них не кажется опасным. Дин временами бывает невыносим, но я никогда не поверю, что он может причинить кому-то вред. Мне неприятно даже думать так о людях, особенно о тех, кого я люблю. А теперь я подозреваю всех, даже Рэнди.
— Он ведь давно — твой ударник?
— Целую вечность. Мы познакомились, когда он был студийным музыкантом, а я делала демозаписи. Пару раз встречались, ничего серьезного. Брайану он никогда не нравился, но он был рядом со мной в трудные времена. — У нее в глазах вдруг появились слезы. — Тед, можешь думать., обо мне что угодно, но я начинаю по-настоящему бояться. С людьми вокруг меня происходят ужасные вещи, а мне остается только думать: а что, если бы это была я? Что, если я следующая? Кто тогда напишет посвященную