Он осыпал ее поцелуями.
Вокруг все кружилось. Застонав, она обхватила его руками, словно боялась упасть. Мир вокруг вертелся все стремительнее, неудержимее… Либби перестала что-либо понимать. Ей стало трудно дышать. Наконец она задохнулась и обмякла. Потом услышала журчание ручейка, шепот ветра в соснах.
Сверху пекло солнце. Либби казалось, что она поднимается вверх на вращающемся облаке.
В этот миг она со всей очевидностью поняла, что влюблена.
Она тихо охнула, признавая свое поражение. И сдалась. Уступила Кэлу. И себе.
Он прошептал ее имя. Острая боль пронзила его — желание достигло новых, небывалых высот. Рука, которой он гладил ее по голове, инстинктивно сжалась в кулак. Он почувствовал, как сминаются цветочные лепестки, почувствовал их сладкий аромат.
Потрясенный, он отпрянул. На его ладони лежал цветок — хрупкий и изуродованный. Он не отрывал взгляда от губ Либби, еще теплых, припухших от его поцелуев. Его била дрожь. Изнутри поднималась волна отвращения к себе. Никогда, никогда еще он не брал женщину силой! Сама мысль об этом была ему противна; насилие казалось ему самым постыдным грехом. То, что произошло, непростительно — и хуже всего, что она значит для него гораздо больше, чем любая другая женщина.
— Я сделал тебе больно? — с трудом выговорил он.
Либби покачала головой — слишком уж быстро все произошло. Больно? Не то слово. Она опустошена. Одним поцелуем он опустошил ее, показал, что ее волю можно смять, как цветок, и забрать ее сердце.
Кэл отвернулся, стараясь успокоиться. Сейчас лучше не извиняться. Через некоторое время он сможет рассуждать здраво. Но он не станет извиняться за то, что хочет ее, за то, что уступил своему желанию… По крайней мере, у него останется воспоминание…
— Не могу за себя поручиться, но постараюсь, чтобы этого больше не повторилось. Иди в дом.
«И это все?» — подумала Либби. После того как Кэл обнажил все ее чувства, он спокойно приказывает ей возвращаться домой? Она открыла было рот, чтобы возразить, но одернула себя.
Конечно, он прав. То, что сейчас случилось, больше не должно повториться. Они чужие люди, хотя сердце противится, подсказывает, что все наоборот. Не говоря ни слова, она повернулась и ушла, оставив его одного у ручья.
Позже, когда солнце склонилось за горы, а тени вытянулись, он разжал пальцы, и смятый цветок упал в воду. Он долго следил, как его уносит течением.
Либби никак не могла сосредоточиться. Она смотрела в монитор, пытаясь вызвать в себе интерес к тем словам, которые написала. Островитяне Колбари и их ритуальный лунный танец больше не привлекали ее. Она надеялась, что диссертация поможет ей справиться с собой — надо только с головой погрузиться в работу. Раньше никто и никогда не отвлекал ее от исследований. В колледже, пока соседки по комнате устраивали шумные вечеринки, она в уголке ухитрялась писать курсовые. Благодаря своей способности сосредотачиваться ей и удалось сделать научную карьеру. Бывало, приходилось писать статьи в палатке, при свете керосиновой лампы, читать записки, сидя верхом на муле, и готовиться к лекциям в джунглях. Как только она приступала к работе, все остальное теряло смысл.