— Вы согласны с мнением, будто украденные коллекции готовятся к вывозу из России?
— Несомненно. В одном случае коллекция была застрахована на солидную сумму, во втором — завещана государству. Хищение в особо крупных размерах государственной и частной собственности, грабеж со взломом и, наконец, убийство. Даже если найдут человека со всеми украденными коллекциями и у него будет стопроцентное алиби на девятое мая, то его сочтут заказчиком. А это вышка… Нет. Он тоже посредник. Тут должна быть длинная цепочка, которую по окончании дела можно порвать на звенья и часть звеньев уничтожить. Я могу сделать предположение, что есть и другие случаи, о которых мне ничего не известно. Ну, например, коллекция орденов, хранящаяся в Историческом музее, находится в запасниках и выставляется в определенных случаях. Музейщики могут не сразу обнаружить пропажу, а спустя месяц, неделю, день, два. Конечно, я не поверю, будто жулики доб рались до Алмазного фонда или Оружейной палаты, но если охота началась, то она не может ограничиваться четырьмя коллекциями.
— Вы хотите сказать, что для аукциона этого мало?
— Я ничего не знаю об аукционе. Но, судя по обстановке, можно предположить, что он намечен на ближайшее время. Наш брат — посредник узнает о них уже после прохождения оных спустя пару месяцев. На таких торгах присутствуют представители крупных зарубежных покупателей, но не они сами. Схема подобных аукционов очень сложна и хорошо закамуфлирована.
— Где такой аукцион может проходить?
— В местах вполне доступных, многолюдных, но далеких от столиц. Я говорю о Москве и Питере. Последний проходил в Улан-Удэ.
— Какова цена ордена Святого Андрея Первозванного?
— Очень разная. Например, во время войны восемьсот двенадцатого года высшую награду Российской империи получило около шестисот человек. Эти ордена не столь ценны, как те, что вручались императрицей Екатериной Второй. А знак, звезда, цепь, лента и бриллианты вручались отдельно, по особому указу императоров. Так вот, такой комплект, выданный Елизаветой Петровной или Анной Иоанновной, где-нибудь в Париже может стоить более полутора миллионов евро. У нас таких денег вам никто не заплатит. И еще. Надо знать покупателя. Если владелец звезды Андрея Первозванного, принадлежавшей графу Минину, живет за границей, и ему предложат знак ордена с цепью или лентой того же Минина, то о цене говорить очень трудно. Она может дойти и до пяти миллионов. Но когда один ищет, а другой находит, то сделки между такими людьми доходят до абсурда. Собирательство — страшная болезнь. Деньги ничего не значат для приобретателя и главный приоритет для продавца. В этом весь смысл. Одни выбрасывают на стол содержимое своего сейфа, а другие идут на смерть и подвергаются любым опасностям ради денег. И те, и другие — фанатики. Но им не откажешь в уме и холодном расчете. Сделки такого рода совершались и будут совершаться. А полиция, милиция и прочие сыскари всегда остаются с носом. Каждая операция готовится загодя, просчитываются все детали, мелочей в таких делах не бывает. Выглядит все просто, даже грубо и по-хамски, а начнешь копать, и понимаешь, что вокруг тебя вырастает непреодолимая стена. Сыщиков ставят перед фактом. Они и не догадываются о подготовительном периоде, проведенном преступниками, о том, как все выверялось, выстраивалось, и сколько сыщикам оставили ложных ходов в лабиринте.