Я хватаюсь за голову.
— Приструни своих молокососов, — цедит Алтонгирел. Да я бы с удовольствием, цыпочка.
— Пытаюсь.
— Я сказал, не пытайся, а приструни!
Ах ты гад.
— Если б могла, давно бы уже так и сделала, — стараюсь сдерживаться. Всё-таки мы от них зависим.
Кажется, он осознаёт, что я бессильна (и это, конечно, роняет мой авторитет в его глазах ниже нуля) и решает попробовать свои силы.
— А ну быстро все по каютам!!!
Эти мелкие гады ржут. Я начинаю бояться. Только в открытый космос не вышвыривай, дядя.
— Ребят, — говорю, — это не смешно. Щас придёт капитан и выкинет всех нас за борт, и меня тоже. Тут вам не школа. Нам вообще большую милость оказывают, что домой везут.
Ну, человек десять старших слегка посерьёзнели. Но это даже не четверть. Остальные принялись шептаться. Я улавливаю реплики "настоящий капитан!", "а за бортом очень холодно?", "меня мама не пустит" и ещё что-то столь же разумное. Господи, да что же делать-то? Ну не умею я с детьми обращаться, когда их так много!
Алтонгирел кроит кривую рожу и выходит из гостиной. Я уже достаточно себя накрутила, чтобы подумать, что он и правда сейчас на нас доносить пойдёт. Кидаюсь за ним.
— Послушайте, ну они же не виноваты! Они маленькие, глупые, никогда не были в такой ситуации. У многих это вообще первый полёт без родителей!
— А почему меня это должно волновать? — бросает он через плечо. Кажется, я сейчас заплачу. Кстати, может, так и сделать? На мужиков это иногда действует. Набираю в лёгкие побольше воздуху, преисполняюсь жалости к себе — и…
— Ну почему вы такой жесто-о-окий?! — хороший рёв вышел, ещё и от стен отрикошетило.
Он замирает и оборачивается, как будто привидение увидел. Что, я так страшна? Нет, я знаю, что у меня всё лицо краснеет, когда плачу, но чтобы так напугать…
Стоим, пялимся друг на друга в полутёмном коридоре, я озадаченно всхлипываю, он губами шевелит… и тут между нами распахивается дверь.
Оказывается, мы устроили всю эту пантомиму ровнёхонько у каюты капитана. И он, конечно, вышел посмотреть, что тут за шум. Ох, что сейчас будет…
Азамат первым видит обалдевшего Алтонгирела, потом меня с мокрой красной физиономией. Ну вот, и его тоже напугала. Поворачивается снова к моему обидчику, лица его я не вижу, но тот отступает на шаг.
— Я ничего… — начинает Алтонгирел, неровным голосом, глядя снизу вверх на возвышающегося над ним капитана. Этот человек умеет робеть?! — Я только… там эти дети очень шумят, я только попросил их… ну, по каютам… Я даже не сказал ничего!
Азамат снова смотрит на меня, я спешно вытираю слёзы. Если Алтону из-за меня влетит, он же меня потом со свету сживёт!