Через двадцать минут он открыл дверь:
— Мне нужна помощь.
На нем было только полотенце, повязанное вокруг тонкой талии. Он буквально валился с ног. Внимательнее присмотревшись к нему, Рэйчел решительно задвинула свою нервозность поглубже. Он был бледен, кожа плотно обтягивала высокие скулы, а губы, напротив, были очень красными.
— Думаю, тебя опять лихорадит, — сказала она, положив руку ему на щеку. Он был слишком горячим, хотя жар не был таким сильным, как раньше. Она опустила крышку унитаза и помогла ему сесть, дала две таблетки аспирина и стакан воды, прежде чем завершила мытье его торса, пытаясь делать это как можно быстрее. Чем быстрее он будет в кровати, тем лучше. Судя по тому, как он нагружает себя весь день, ей следовало ожидать, что жар вспыхнет.
— Прости меня, — сказал он тихо, когда она вытирала его. — Я не хотел обессилеть и повиснуть на тебе вот так.
— Ты не Супермен, — ответила Рэйчел оживленно. — Давай уложим тебя в кровать.
Она помогла ему встать, когда он сказал:
— Подожди.
Убрав правую руку с плеча, он стянул полотенце с талии и повесил его на вешалку для полотенец. Абсолютно голый и равнодушный к своей наготе, он положил руку обратно на плечо и тяжело навалился на нее, пока она помогала ему дойти до кровати. Рэйчел не знала, гневаться ей или смеяться, и решила, в конец концов, не обращать внимания на отсутствие одежды. Не было ничего такого, чего бы она не видела раньше, и если его это не беспокоит, то и ее не должно.
Не смотря на жар и усталость, ничего не прошло мимо его внимания. Он увидел подобие постели рядом с кроватью, прищурился и нахмурил брови.
— Что это?
— Моя постель.
Он взглянул на постель, затем на нее, и тихо произнес
— Убери эти чертовы вещи отсюда и ложись со мной на кровать — туда, где тебе и следует быть.
Она одарила его долгим холодным взглядом:
— Ты сделал далеко идущие выводы на основе одного поцелуя. Тебе стало лучше, и мне не потребуется вставать к тебе ночью, поэтому нет необходимости спать с тобой.
— Ты спала со мной столько раз, что же изменилось? Ни о какой скромности, видит Бог, речи уже идти не может, и о сексе тоже. Любое мое поползновение обернется пшиком, и ты знаешь это.
Она не хотела смеяться, не хотела показывать, что его логика … очень логична. Ее не беспокоило то, что он может сделать с ней, просто она знала, что ей придется пережить, находясь с ним рядом ночью, чувствуя тепло и вес его тела рядом на кровати. Она уже привыкла спать одна, и снова познать утонченное и сильное удовольствие разделять часы темноты с мужчиной будет болезненным для нее.