Слуге приходилось учиться не столько разумом, сколько чувствами, руками и ногами, зрением, осязанием, слухом и обонянием, да и Туру просвещал его больше своим примером и показом, нежели словами и наставлениями. Учитель вообще очень редко говорил что-нибудь связное, да и то слова были лишь попыткой сделать еще более понятными его чрезвычайно красноречивые жесты. Ученье Слуги мало чем отличалось от ученья, которое проходит молодой охотник или рыбак у опытного мастера, и такое ученье доставляло мальчику большую радость, ибо он учился лишь тому, что уже было заложено в нем самом. Он учился подстерегать, подслушивать, подкрадываться, наблюдать, быть настороже, не поддаваться сну, обнюхивать и ощупывать; но дичью, которую он и его учитель выслеживали, былине только лисица или барсук, гадюки и жабы, птицы и рыбы, но дух, совокупность, смысл, взаимосвязь явлений. Определить, узнать, отгадать и предсказать смену и прихоти погоды, знать, в какой ягоде, в жале какой змеи таится смерть, подслушать тайну, связующую облака и ветры с фазами луны, влияющую на посевы и их рост, а также на благополучие и гибель человека и зверя, – вот к чему они стремились. При этом они ставили перед собой, собственно, ту же цель, какую стремились достичь в последующие тысячелетия наука и техника, то есть покорение природы, уменье управлять ее законами, но шли они к этому совершенно иными путями. Они не отделяли себя от природы и не пытались насильственно вторгаться в ее тайны, они никогда не противопоставляли себя природе и не были ей враждебны, а всегда оставались частью ее, всегда любили ее благоговейной любовью. Быть может, они лучше ее знали и обращались с нею более умно. Одно лишь было для них совершенно невозможно, даже в самых дерзновенных помыслах: подходить к природе и к миру духов без трепета, не чувствовать себя ее слугами, а тем более ставить себя выше ее. Подобное кощунство не могло бы прийти им в голову, и относиться к силам природы, к смерти, к демонам иначе, как со страхом, казалось им немыслимым. Страх тяготел над жизнью человека. Преодолеть его они были не в силах. Но чтобы смягчить его, держать в известных границах, перехитрить, скрыть, подчинить общему потоку жизни, существовала целая система жертв. Жизнь этих людей протекала под постоянным гнетом страха, и без этого тяжкого гнета из их жизни ушел бы ужас, но также и энергия. Кому удалось отчасти облагородить этот страх, превратив его в молитвенное преклонение, много выигрывали, люди такого склада, люди, чей страх перерос в благочестие, были праведниками и просветителями своего века. Жертв приносили очень много и в самых различных формах, и принесение части этих жертв, как и исполнение связанных с ними обрядов, входило в круг обязанностей заклинателя погоды.