не поможет тебе сделать карьеру, цыпленочек. Здесь нужно найти убийцу. Ты понял? Это дело сожрет тебя изнутри, а потом выплюнет маленькими кусочками.
— Ты ошибаешься, — сказал Майло. — Насчет меня.
— Правда?
На лице Швинна появилась понимающая улыбка. Ну вот, начинается. Развязка, подумал Майло. Но Швинн молчал, ухмылялся и постукивал пальцем по снимкам.
Повисло долгое молчание. Затем неожиданно, с таким звуком, словно кто-то вытащил из бутылки пробку, Швинн тяжело откинулся на спинку сиденья. У него сделался такой вид, будто он потерпел поражение.
— Ты не имеешь ни малейшего представления, во что ввязался, — сказал он и убрал снимки в конверт.
Если ты так ненавидишь свою работу, уходи в отставку, придурок, подумал Майло. Получи пенсию на два года раньше и остаток жизни выращивай помидоры на какой-нибудь вонючей стоянке для автоприцепов.
Шли бесконечные, напряженные минуты.
— У нас такое важное дело, нам нужно поймать убийцу, а мы тут сидим и ничего не делаем, — сказал наконец Майло.
— А что мы можем сделать, Шерлок? — спросил Швинн и показал пальцем на уродливое розовое строение. — Ну, войдем мы туда, поговорим с придурком и выясним, что его дочь превратили в кусок дерьма. А может быть, не его. В одном случае окажется, что мы проползли один шаг по дороге длиной в сто миль. А в другом — даже не сдвинулись с места. Так или иначе, гордиться нам особенно нечем.
Так же быстро, как у него менялось настроение, Швинн выскочил из машины.
Шагая за ним, Майло подумал, что у напарника явно не все в порядке с психикой.
Передняя дверь была открыта. Справа на стене висело двенадцать почтовых ящиков. Квартиры в доме располагались точно так, как представил себе Майло.
Иди к черту, эксперт!
На ящике с цифрой 11 красовалась смазанная надпись красной шариковой ручкой — «Инголлс». Они поднялись по лестнице, и к третьему этажу Швинн начал задыхаться. Поправив узел галстука, он постучал в дверь, которая тут же открылась.
На пороге стоял мужчина с тусклыми глазами, тощий, но с брюшком.
Обвисшая, нездорового цвета кожа обтягивала кости, худые руки напоминали кривые палки — и при этом солидное брюшко, похожее на дыню. Он был в грязной, когда-то желтой безрукавке и синих плавках. Ни бедер, ни задницы, толстый живот. И больше ни унции лишнего жира или мяса на теле. Его живот казался каким-то ненатуральным, и Майло подумал: беременный.
— Боуи Инголлс? — спросил Швинн.
Тип целых две секунды обдумывал вопрос, потом едва заметно кивнул. По лбу его стекал пот, видимо, уже выпил не одну бутылочку пива, и противный кислый запах наполнил коридор перед дверью.