— Он поддерживал с тобой связь?
— Позвонил после того, как у него родился второй ребенок. Якобы чтобы спросить, как справиться с ревностью старшего, когда появился маленький. Потом принялся извиняться за то, что оказался трудным подростком. Я ответил, что ему не стоит извиняться. Ведь в конце концов от его матери я узнал всю правду. Старший брат обижал мальчика с тех пор, как ему исполнилось пять лет.
Лицо Майло стало суровым.
— Семейные ценности.
Он еще немного походил по комнате, допил сок, вымыл стакан, снова сел к телефону. Сначала связался с «Пали-сейдс», университетом и средними школами Беверли-Хиллз, затем с частными школами. Майло включил на полную мощь все свое обаяние, сказал, что собирает информацию о выпускниках для «Кто есть кто».
Ни в одной из школ не значилось имя Кэролайн Коссак. «Маленькая Мисс Неизвестность». Майло немного поговорил о том, что умывает руки и не намерен больше заниматься делом Джейни Инголлс, но щеки у него раскраснелись и плечи были напряжены, как у охотника, решившего непременно поймать свою жертву.
— Я тебе не сказал, — признался он, — но вчера я побывал в Паркеровском центре и попытался найти дело Джейни. Оно исчезло. Его не оказалось ни в «Метро», ни в архиве, ни у медэкспертов. Нет даже пометки, что оно не раскрыто или передано в другой отдел. Ни клочка бумаги, на котором говорилось бы, что такое дело вообще было заведено. А я знаю, что оно было заведено, поскольку сам это сделал. Швинн перекладывал на меня бумажную работу. Я заполнил формы, переписал свои заметки, сделанные на месте, где мы нашли Джейни, — в общем, все как полагается.
— Даже у медэкспертов ничего нет. Вот вам и научные методы, — заявил я. — А когда ты видел дело в последний раз?
— Утром, перед тем как меня допрашивали Брусард и тот швед. После того как они меня измочалили, я был в таком состоянии, что не стал возвращаться наверх, просто уехал из управления. На следующий день я получил письмо о переводе на новое место службы, а мой стол освободили от моих вещей.
Он откинулся на стуле, вытянул перед собой ноги и вдруг как будто расслабился.
— Знаешь, дружище, я слишком много работаю. Может быть, как раз в этом мне следует взять пример со старого мистера Умиротворение. Пришла пора остановиться и понюхать навоз.
Неожиданно широкая улыбка промелькнула на его губах. Он несколько раз повертел головой, словно она затекла, убрал с лица черную прядь. А потом вскочил на ноги.
— Увидимся. Спасибо, что съездил со мной.
— Ты куда собрался? — спросил я.
— В жизнь полного раздумий безделья. У меня полно отгулов. По-моему, пришла пора их использовать.