— Вы не забыли, что я хочу встретиться с вашим мужем? — напомнил он ей.
Она забыла, и к тому же она была уверена, что Джерома это предложение не заинтересует, но не призналась в этом. Она пообещала, что постарается вскоре организовать встречу и воздержалась от дальнейшего обсуждения этого вопроса.
— Как вам нравится колледж? — спросила она Кобба, все еще желая удержать эту звучащую нить, стоящую между нею и мрачными мыслями, которые готовы были поглотить ее.
— Слишком рано говорить об этом, но, по крайней мере, это должно быть интересно, — ответил он. — Завтра у меня первое занятие. И они поселили меня в жилом квартале европейской застройки. Старались устроить меня поудобнее. Это уже чересчур.
Они поговорили еще немного.
Он напомнил ей, что хотел бы в один из дней, когда погода улучшится, взять Лори на экскурсию, затем они закончили разговор. Она постояла еще некоторое время в холле у лестницы, ощущая тишину, охватившую дом, пустые комнаты наверху, запертую дверь, разделяющую галерею наверху. В тишине дом опять стал самим собой. Каким немым и таинственным он казался, каким удивительно враждебным ей. Дрожа от холода, она поспешила назад, к камину в гостиной, села на коврик перед ним, как это любила делать Лори, и придвинулась как можно ближе к огню, чтобы согреться, поскольку промерзла до костей.
Именно тогда, когда она там сидела, послышалась эта странная музыка, если ее можно было назвать музыкой. Кто-то извлекал грустные меланхолические звуки из струнного восточного инструмента, тихо аккомпанируя барабанному бою и пению. Она встала и прошлась по комнате, пытаясь определить, откуда раздается музыка. Она доносилась не с улицы; казалось, что она доносится из комнат за перегородкой. В мелодии слышалась монотонность плача, она действовала на нервы и вселяла беспокойство. Это была не та мелодия, на которую можно не обращать внимания, и некуда было деться от ее странного ритма. Когда женский голос начал жалобно петь по-японски, ощущение печали и мрачного отчаяния усилилось. Потом музыка и пение неожиданно прервались, но казалось, что звук продолжает звенеть в наступившей тишине, как будто ритм странного барабана продолжал звучать и звучать в голове Марсии.
Было поздно, когда она, наконец, встала и прошла через холл в комнату, где спала Лори. Как раз в тот момент, когда она собиралась тихонько повернуть дверную ручку, чтобы не разбудить Лори, Джером вошел в дом. Она не хотела встречаться с ним теперь, когда у нее не хватало мужества, но она не успела быстро исчезнуть, так, чтобы он не увидел ее.