Рисунок на суперобложке привлек внимание Марсии. На ней был изображен злобного вида японский солдат в современной униформе, с висящим на поясе длинным кривым мечом.
На заднем плане поднималась башня здания в испанском стиле, рядом с ним было несколько пальм.
«Это испанская архитектура, тропическая листва, японский солдат — не означают ли они Манилу?» — спрашивала себя Марсия.
Она удивленно взглянула на стоявшего рядом с нею мужчину.
— Вы смогли покинуть Филиппины до войны, да?
— Нет, — тихо произнес он, — нас схватили. Мой отец и моя мать погибли в бою, и я не смог выбраться оттуда вовремя.
Марсия дотронулась пальцем до изображения испанской башни.
— Сан-Томас? — спросила она. Он кивнул.
— Меня держали там четыре года.
Он сказал это просто, и она не произнесла слов сочувствия, понимая, что он отверг бы их.
— В таком случае, это рассказ о вашем заключении? Как вы ее назвали?
— Названием книги я горжусь еще меньше чем самой книгой. Она называется «Оловянный меч». Эта фраза принадлежит в Японии тем, кому не нравился ни кодекс Буси до, ни путь самурая, и тем, кто не хотел видеть, как современная Япония несет меч воина. Это злое название и боюсь, что оно подходит злой книге.
— Почему оно не должно быть злым? — поинтересовалась Марсия. — У вас для этого должно быть достаточно оснований.
— Это был несправедливый гнев, — Алан был почти резок. — Он был направлен не против того, кого нужно.
Остались вопросы, которые ей хотелось задать. Почему в таком случае он захотел приехать в Японию? И каковы сейчас его чувства по отношению к Японии и ее народу? Но в тот момент вернулась Лори, и Марсия отложила свои вопросы на потом.
— Вы не будете возражать, если я куплю книгу? — спросила она Алана.
— Я не буду возражать, — ответил он, но, в то же время, не выглядел довольным, когда она сделала покупку.
Когда они снова вышли на улицу, в нем чувствовалась некоторая сдержанность, как будто книга навела его на мысли о том, о чем он хотел бы забыть.
Вернувшись домой, Марсия отнесла книгу в свою комнату и положила ее в ящик. Почему-то она не хотела, чтобы ее видел Джером. Если она написана в таком духе, что Алан сам теперь ее не одобряет, не нужно, чтобы Джером высмеял ее или чтобы его разозлило ее название. Возможно, она покажет книгу Нэн Хорнер и попросит ее перевести название.
Этим вечером за обедом Джером казался необычно веселым и любезным. Ощущение благополучия, появившееся в Марсии во второй половине дня, не покидало ее. Джером уделил Лори больше внимания, чем когда-либо с момента их приезда. И когда она принесла куклу, которую назвала «Томи» в честь Томико, чтобы показать отцу, он восхитился и с интересом слушал ее рассказ о сегодняшнем дне.