— Все равно, наверное, следует еще раз пройтись по всем узлам. Во всяком случае…
— Следует, — еще более угрожающе молвил фон Браун. В Пенемюнде всем знакома была его привычка — прерывать собеседника на полуслове. Он искренне считал, что говорить здесь имеет право только он. Все остальные обязаны слушать и выполнять.
— В таком случае мне, очевидно, следует взять отчет и взглянуть на ваши замечания?
— Берите. Только учтите, что сюда с минуты на минуту прибудет фюрер, поэтому далеко не отлучаться, вполне возможно, что вы понадобитесь.
— Фюрер?! — на какое-то время вновь прорезался голос Ренса.
— Только не вздумайте уточнять, какой фюрер, — наконец взорвался Браун. — К вашему сведению, у нас он пока что один.
— Один, хвала Господу! — почти благоговейно признал начальник ведущего отдела.
— И никто из технического персонала, кроме вас, не должен знать о его прибытии.
— Но почему? Ведь появление фюрера…
— Знаю, Ренс, лично вас оно очень вдохновляет. Однако не все одинаково реагируют на него. А я не хочу, чтобы в такой ответственный момент люди нервничали еще и в связи с присутствием вождя. Я достаточно ясно выразился?
— Достаточно.
— И вы, лично вы, Ренс, знать о прибытии фюрера тоже не должны. Пилот уже в ракете?
— Как положено, за тридцать минут до старта пилот ракеты штурмбаннфюрер Рудольф Шредер[41] занял свое место в кабине.
— Так извлеките его оттуда! Подарите ему еще шестьдесят минут жизни.
— При этом и вы, и пилот Шредер, должны помнить: права на отказ от полета у него уже нет.
— Он и не пытался отказываться.
— А я утверждаю, что у него нет такого права! — неожиданно и совершенно беспричинно сорвался Браун, что в последнее время случалось с ним все чаще.
— Так точно, господин штурмбаннфюрер.
— А не отказывался он только потому, что знал: Скорцени пристрелит его сразу же, как только этот трус вернется в отряд рейхс-камикадзе.
У Вернера были все основания опасаться за твердость характера пилота. Дело в том, что Шредер присутствовал при запуске аналогичной ракеты, нацеленной на американскую базу в Гренландии. Увы, она взорвалась уже спустя несколько секунд после старта, на незначительной высоте, вызвав страх и уныние во всей присутствовавшей группе астронавтов-смертников.
Как вскоре донес Брауну начальник службы безопасности отряда военных астронавтов, в своем дневнике, ведение которого в отряде не возбранялось, Шредер записал: то, что ему пришлось увидеть в Пенемюнде, вселило в него ужас. И хорошо, что пуск был испытательным и беспилотным, а главное, в ракете не было боевого заряда:.