— Можете считать, что в моем кабинете, он требует вас к телефону.
— Гросс-адмирал подождет.
— Гросс-адмирал не может и не должен ждать! — выкрикивал Форшен каждое слово в отдельности. — И если уж он требует к телефону именно вас, фрегаттен-капитан, то из этого следует, что нужны ему именно вы, и немедленно!
— Из этого следует только одно: что чувство уважения не позволяет мне послать гросс-адмирала к черту. Вместе с вами, капитан-лейтенант.
Собрав остатки сил и мужества, Роланд поднялся и, по-лошадиному поматывая головой, побрел вслед за комендантом.
— Фрегаттен-капитан Роланд? — услышал он в трубке осипший, хронически простуженный голос Деница.
— Так точно.
— Спали?
— Спал, господин гросс-адмирал, — признал Роланд, мельком взглянув на часы. Конечно же, всякий уважающий себя командир в такое время уже должен быть на субмарине. Даже если эта субмарина все еще находится в доке.
— Завидую вашим нервам, Роланд, — неожиданно мягко отреагировал главком флота. — Сам бы с удовольствием поспал, если бы не эта проклятая старческая бессонница. Однако перейдем к делу. Ремонт вашей субмарины завершен?
— Остались кое-какие мелочи, но к завтрашнему дню…
— К мелочам мы вернемся завтра. Она способна три-четыре часа продержаться в погруженном состоянии?
— Естественно. Есть боевое задание?
— Вы помните, что субмаринам «Фюрер-конвоя» строжайше запрещено атаковать суда противника без крайней необходимости? — не преминул остепенить его гросс-адмирал[7].
— Без крайней необходимости — да, не вступать, — помассажировал виски кончиками пальцев Роланд. Он чувствовал, что повысилось давление, и вообще он смертельно устал. «Вот именно: «смертельно»«, — подтвердил фрегаттен-капитан точность данного определения. — Такой приказ был. Однако у моря свои законы.
— Просто вы этот приказ нарушили и именно поэтому получили пробоину.
— Пробоину я получил потому что вступил в бой. А вступив в него, потопил минный тральщик противника и серьезно повредил субмарину. Это факт. И потом…
— Молчать! — неожиданно рявкнул Дениц. Но тут же совершенно иным — спокойным, ровным голосом продолжил: — Об этом происшествии забыто. Вернемся к вопросу о субмарине: она уже на ходу? Отвечайте только: «да» или «нет»!
— Да.
— Через два часа на ее борт поднимется фюрер.
— Простите?! Я не совсем…
— Я сказал, что вы должны быть готовым принять на ее борт фюрера и его личного адъютанта. Возможно, с ними будет и известная вам Ева Браун. Впрочем, принципиального значения это не имеет.
Прежде чем как-либо отреагировать на это сногсшибательное сообщение, Роланд вновь помассажировал виски, и, закрыв глаза, на несколько секунд отключился, пребывая в каком-то полусонном-полуидиотском состоянии.