— Если где-либо в мире появился великий человек, рядом с ним немедленно должен оказаться иезуит.
— Даже так? Любопытно. И чем это мотивируется?
— Такова философия ордена.
— Понятно, что такова философия. Я спросил о конечной цели. Вашей личной, цели всего ордена.
— Она мне неизвестна. Члену нашего ордена не обязательно быть осведомленным о конечной цели того или иного задания. А во многих случаях истинный иезуит и не должен ждать конкретного задания. Его приучают действовать самостоятельно, наподобие того, как обязывают действовать в тылу врага хорошо подготовленного диверсанта…
— В таком случае я, англосакс, крещенный в баптистской церкви, начинаю с уважением относиться к вашему иезуитскому ордену.
— Да, без зависти и гордыни, не завидуя, а способствуя и всячески поддерживая — и всегда рядом. Таково священное правило нашего ордена.
— Действительно священное.
— Однако приблизили меня к вам не традиции монашеского иезуитства, а стремление быть полезным вам, а значит, и человечеству.
…Однако все это из области воспоминаний. А с минуты на минуту здесь, в «келье одинокого странника», должен был появиться генерал О'Коннел, и, лишь вспомнив об этом, Черчилль взял в руки сводку донесений, ради вдумчивого ознакомления с которыми он и попытался уединиться в этой своей «келье».
Май 1945 года. Лондон.
Резиденция премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля.
Когда из министерства иностранных дел Черчиллю сообщили, что Муссолини расстрелян на окраине какой-то маленькой деревушки на севере Италии, неподалеку от швейцарской границы, он поначалу не поверил и потребовал самым тщательным образом проверить, так ли это на самом деле. В общем-то, все к тому и шло, но слишком уж невероятной казалась английскому премьеру такая вот, внесудебная, поспешная казнь диктатора.
Еще 26 апреля из ведомства генерала О'Коннела Черчиллю сообщили, что Муссолини с небольшой группой своих соратников направляется в сторону швейцарской границы.
«Он пытается спрятаться в Швейцарии? — изумился тогда старый, опытный авантюрист наивности этой затеи. — От кого и каким образом?!»
Представив себе, какую охоту на дуче устроят сейчас разведки союзников, а также люди итальянского короля, немцы, русские и итальянские партизаны, Черчилль рассмеялся. Правда, это был смех человека, готового первым броситься в погоню на опережение. Но если американцам, русским и всем прочим Муссолини нужен был живым, то Черчилль желал видеть его только мертвым, причем умерщвленным как можно скорее, до того, как он будет схвачен кем-либо и начнет давать первые показания.