«Именно Италия дала нам средство против русского яда! — воскликнул он, отвечая на волне захлестнувших его эмоций на вопрос о том, что для него значат теперь Италия и Муссолини. — Будь я итальянцем, я стал бы фашистом!»
Западню, в которую он себя загнал этими словами, Черчилль почувствовал сразу, как только один из германских журналистов спросил его:
— А почему бы вам, господин Черчилль, не стать английским фашистом и не создать фашистскую партию Великобритании?
— Потому что я слишком консервативен, — почти отшутился тогда Черчилль, — не зря же я принадлежу к самому консервативному крылу консервативной партии Великобритании.
И все же когда он вернулся в Лондон, премьер Болдуин, постоянно чувствовавший, что Черчилль дышит ему в затылок, не преминул ехидно заметить:
— Так что, будем срочно переименовывать консервативную партию в фашистскую? Или, может, распустим консерваторов и будем формировать из добровольцев союз фашистов?
— Пока обойдемся наличием консервативной партии, многие члены из которой дадут фору любым фашистам — итальянским или германским.
— Как прикажете, дуче Черчилль, как прикажете!
А потом ведь еще была длительная переписка с Муссолини, в массе которой обязательно отыщутся и письма, в которых он уговаривал дуче, яростно рвущегося в бой на стороне Германии, не вступать в войну.
Причем, к нынешнему стыду своему, в виде платы за нейтралитет Черчилль обещал передать Италии все восточно-африканские колонии Великобритании, включая Эфиопию, а также Северный Тунис, Корсику, Истрию, Далмацию, Ниццу и даже Мальту. Обещать — еще не значит передать. И кто знает, чем бы, в конечном итоге, кончились переговоры между правительствами Великобритании и Италии? Но кого этим сейчас убедишь? Черчилль прекрасно понимал, какой вой поднимут оппозиционная пресса и его личные враги, когда на свет Божий начнут всплывать факты из секретной переписки и секретных переговоров. Скандала в любом случае не миновать, однако нужно попытаться пройти его с наименьшими потерями.
А ведь первые симпатии к Муссолини у Черчилля, журналиста по крови и духу, зарождались как симпатии к коллеге по перу, автору популярных статей в «Пролетарио» и «Авенире дель Лавораторе» («Будущее рабочего»); к главному редактору официального органа соцпартии «Аванти!» и издателю «Новой Италии»; к создателю авантюрно-любовного романа «Клаудиа Партичелла, любовница кардинала», написанного специально для публикации с продолжением в газете «Народ». Хотя по поводу этого романа было истрачено немало критических чернил, тем не менее некоторые фрагменты, из тех глав, которые были переведены для него, Черчиллю нравились. Во всяком случае, называть Муссолини бездарным было бы грешно.