— Мы немедленно доведем этот приказ до сведения жителей, — дрожащей рукой принял его текст мэр города, седовласый толстяк с отвисшими небритыми щеками, похожими на неухоженные бакенбарды престарелого гренадера.
— И еще. Как мне доложили, в эти часы через город проходят бесконечные колонны беженцев с правобережья. Всех гражданских мужчин, всех военнослужащих тыловых частей, всех, кто способен держать в руках автомат, задерживать и ставить в строй. Всех, кто забыл о своем долге перед рейхом, расстреливать. Или вешать. На ваше усмотрение, господа. Из подростков, не подлежащих призыву в армию, формировать отряды юных истребителей танков и подразделения гитлерюгенда.
Две недели спустя, после того как были выполнены все приказы обер-диверсанта рейха, Шведт и его ближайшие окрестности действительно были превращены в мощный плацдарм, в зону которого вошли Ангермюнде, Цеденник и ряд других близлежащих городков. Лед на Одере был взорван, мосты через него разрушены, а на берегах затопленных низменностей, по которым не мог пройти ни один русский танк, ни одна машина, появились двойные линии окопов и блиндажей. В опорные пункты были также превращены многие дома и целые кварталы; каждая кирха и каждый замок перевоплощались в крепость; даже стоявшие В речных заливах суда и катера преобразовывались в своеобразные плавучие огневые точки, препятствовавшие переправе русских.
Скорцени прекрасно понимал, что плацдарм сковывает большую массу русских войск и что его падение открывает путь вражеским дивизиям к непосредственной линии обороны Берлина. Но в то же время он прекрасно понимал, что удерживать сколько-нибудь долго этот плацдарм будет невозможно, ибо уже через неделю вся эта немногочисленная, но стойкая группировка окажется в полном окружении.
— Господин оберштурмбаннфюрер, — доложил ему Штубер, когда однажды поздно вечером Скорцени вернулся в Шведтбург после очередного объезда нескольких районов плацдарма, — у рации командующий группой армий «Висла» рейхсфюрер СС Гиммлер.
— Какая еще группа армий «Висла», когда враг уже на левом берегу Одера?! — проворчал Скорцени, направляясь вслед за Штубером в комнату, служившую штабным узлом связи. — Назвали бы уж, для приличия, группой «Одер».
— Кстати, когда Гиммлер, который хорошо помнит меня, спросил, как у вас дела, я ответил, что теперь под вашим командованием находятся войска численностью до двух дивизий, а вам все еще не дали даже полковничьего чина.
— Кто позволял вам задавать такие вопросы, Штубер? — не особенно огорчившись — у него и кроме бестактных вопросов Штубера было чем огорчаться, — спросил Скорцени.