Она довольно долго сидела перед камином. Какое-то смутное беспокойство охватило ее душу — словно важная мысль была прервана насильственным путем и безвозвратно утеряна. Другие мысли Рэйчел были смутными, нечеткими, душевная боль и шок притупили прочие чувства. Она испытывала лишь острое ощущение потери, от которого не было лекарства. «Я никогда не любила его,— повторяла она снова и снова, обращаясь к самой себе — Это было лишь увлечение. Он прав, я заревновала, это глупо, нелепо. Он презирает меня».
Но она любила его. Робко потянулась к нему; ее страсть пересилила застенчивость, сдержанность, страх. Любовь была вырвана из ее сердца, сломана безжалостными руками и брошена ей в лицо — покалеченная, неузнаваемая, кровоточащая. Рэйчел испытывала чувство надломленности, унижения, душа ее болела; девушка не смела честно сказать самой себе, что влюбилась без памяти, всеми силами своей души. Она могла признаться себе лишь в тех искаженных страданиями эмоциях, которые Дэниэл отверг, швырнув их ей назад, и повторять, что она стала глупой жертвой своей наивности.
— Это было увлечением,— сказала она вслух, обращаясь к языкам пламени.— Я была дурой. Я никогда не любила его.
Ей казалось, что открытая кровоточащая рана, в которой пульсировала боль потери, никогда не заживет, что ощущение беды и: душевной пустоты останутся навеки.
— Я не была влюблена,— снова произнесла Рэйчел.— Я увлекалась. Совершила ошибку. Все это — ошибка.
Она слушала свои слова, и ей представлялось, что окружающий ее дом и пейзаж за окном идеально отражают чувства одиночества, отчаяния; лишенные тепла и света, они несли в себе бесплодность выжженной пустыни. Рэйчел встала, подошла к окну, словно, созерцая блеклый ландшафт, она могла увидеть свою душу; сделав неловкое движение, он сбросила на пол подушку с дивана, стоявшего у окна. Рэйчел машинально наклонилась, чтобы поднять ее, и вдруг заметила тонкий блокнот в кожаной обложке, который прежде скрывался под подушкой. Это был дневник. Она взяла его, но пальцы не слушались Рэйчел, он выскользнул из них и упал в раскрытом виде к ее ногам. Девушка наклонилась, подняла дневник и увидела, что почерк принадлежал не Десиме.
Ее глаза прочитали отдельные слова прежде, чем мозг остановил девушку. «Чарльз сказал... Я сказала Чарльзу о моих чувствах... Мы с Чарльзом предавались любви... Чарльз обещал... Чарльз...»
Далее шли интимные подробности, душевные излияния, слова восхищения. Рэйчел захлопнула блокнот и спрятала его обратно под подушку. Лишь когда она снова повернулась к огню, в ее оглушенном заторможенном сознании родился вопрос: почему дневник Ребекки Кэри оказался спрятанным в комнате Десимы?