Когда машины пошли на двадцатый круг, Эвард обнаружил, что Энди весьма непатриотично болеет за какого-то немца Шумахера, и, что самое обидное, этот Шумахер ведет гонку! Граф сердито хмыкнул и оглушительно засвистел в два пальца «Правь, Британия!», поддерживая Кулхарда. Энди уронила трубу и зачарованно воззрилась на абсолютно нереальное зрелище: граф Мередит, перегнувшись через перила балкона, свистит в два пальца!
Неизвестно, виноват ли в том был патриотичный гимн в исполнении Эварда, но болид Шумахера внезапно загорелся и сошел с дистанции. Толпа взвыла, граф подхватил Энди на руки и закружил по балкону.
– Предатель! Мой Шуми выбыл, а ты радуешься! – Энди, казалось, не на шутку разозлилась, но потом рассмеялась. – Ну и пусть! Увидеть тебя свистящим в два пальца – это стоит чего угодно. За кого ты болеешь?
– За Кулхарда. – Граф попытался принять вид, полный достоинства, но это оказалось непосильной задачей. Коситься на экран и хранить спокойствие – вещи несовместимые.
– Вперед, Британия! – Энди мгновенно переключилась на поддержку соотечественника и протрубила Эварду в ухо несколько фальшивых нот.
Так они провели еще несколько часов. Победил Кулхард, что весьма порадовало графское сердце.
– Надо признаться, что я никогда в жизни так занимательно не проводил время. Гениальное изобретение – эта «Формула».
Они сидели в маленьком ресторанчике и ужинали: день, проведенный в активном болении, способствовал хорошему аппетиту.
– Я знала, что тебе понравится. – Энди счастливо улыбалась, глядя на веселого и необычно возбужденного Эварда.
Казалось, что этот день будет длиться вечно: солнце, ветер с моря, вино, смех и песни. Островок счастья. Маленький островок, который скоро скроется за горизонтом, растворится.
«Остановись, мгновенье! Ты прекрасно…» – мысленно процитировала Энди Фауста.
«И душу в ад!» – буквоедски закончила цитату мисс Деверил.
О, ну зачем всегда о плохом? – постаралась оставить за собой последнее слово Энди.
– И часто бывают такие гонки? – Вопрос Эварда прозвучал так, будто он собирался остаться в двадцать первом веке навсегда.
– С весны до осени, в разных городах, не только в Монако. В Англии тоже – в Сильверстоуне.
– Замечательно!
Странно. Какое отношение могут иметь автогонки к графу Мередит? С мысли Энди сбила очередная группа болельщиков, появившаяся в ресторане с шампанским. Все присутствующие принялись с азартом поливать друг друга игристым вином.
В Цюрих вернулись уже за полночь.
Еще пару часов пришлось потратить на ванну – они были все с ног до головы залиты шампанским, – так что спать улеглись очень поздно. Уставшая Энди уснула, едва опустив голову на подушку. От Эварда же сон убегал: в ушах звенело, казалось, что все вокруг продолжает содрогаться, как во время гонки.