— Ты кому-нибудь об этом рассказывал?
— Нет.
— Дагу Свенссону?
— Нет… Нет…
— Даг Свенссон был у тебя?
Сандстрём кивнул.
— Не слышу.
— Да.
— Почему?
— Он знал, что у меня… есть проститутки.
— Что он спросил?
— Он хотел знать…
— Ну!
— Про Залу. Он спрашивал про Залу. Это было его второе посещение.
— Второе?
— Он вышел со мной на связь за две недели до своей смерти. Тогда он пришел в первый раз и еще раз за два дня до того, как ты… как он…
— До того, как я его застрелила?
— Да, именно так.
— И тогда он спросил тебя про Залу.
— Да.
— Что ты ему рассказал?
— Ничего. Я не мог ничего рассказать. Я признался, что говорил с ним по телефону. Но и только. Я ничего не рассказывал ни про белокурого великана, ни про то, что они сделали с Густафссоном.
— О'кей. Повтори точно, о чем спрашивал тебя Даг Свенссон?
— Я… Он только хотел знать про Залу. Больше ничего.
— И ты ничего не рассказал?
— Ничего существенного. Я же ничего не знаю!
Лисбет Саландер немного помолчала. Он о чем-то умалчивает. Она задумчиво покусала губы. Ну конечно!
— Кому ты раньше рассказывал о посещении Дага Свенссона?
Лисбет выразительно повела из стороны в сторону электрошокером.
— Я позвонил Харри Ранте.
— Когда?
Он сделал глотательное движение.
— В тот же вечер, как Даг Свенссон впервые побывал у меня дома.
Она продолжала расспрашивать его еще полчаса, но скоро поняла, что он повторяется и не может добавить к сказанному ничего, кроме мелких подробностей. Наконец она встала и положила руку на протянутую веревку.
— Ты, наверное, самый жалкий мерзавец из всех, каких мне приходилось встречать, — сказала Лисбет Саландер. — За то, что ты сделал с Инесс, ты заслуживаешь смертной казни. Но я обещала, что оставлю тебя в живых, если ты ответишь на мои вопросы. Я всегда держу свои обещания.
Она нагнулась и развязала узел. Пер-Оке Сандстрём рухнул на пол, будто куча тряпья, и испытал облегчение, близкое к эйфории. Лежа на полу, он видел, как она поставила на его диванный столик скамеечку, влезла на нее и сняла с потолка блок, смотала веревку и засунула ее в рюкзак. Затем она ушла в ванную и пробыла там десять минут. Он слышал, как течет вода. Когда она вернулась, на ее лице уже не было краски.
Лицо было чисто отмыто и выглядело обнаженным.
— Отвязываться будешь сам.
Она кинула на пол кухонный нож.
Потом она еще долго возилась в прихожей. Вероятно, переодевалась. Наконец он услышал, как отворилась и затворилась дверь и щелкнул замок. Только через полчаса ему удалось освободиться от изоляционной ленты. И только сев на диван в гостиной, он обнаружил, что она забрала с собой его «Гавернмент».