Киваю, хоть и на душе такая тоска, что, может, лучше было бы ничего не знать, чем быть ее жертвой. Порывисто убираю с колен салфетку.
– Давай уйдем отсюда?
Джошуа кивает на мои тарелки.
– Ты совсем ничего не съела.
– И не хочу. – Отодвигаю от себя блюдо с рыбными рулетами с такой решимостью, будто они неким образом тоже повинны в моих несчастьях.
– Хорошо, давай уйдем, – соглашается Джошуа. – Но имей в виду: в вестибюле тебя, может, ждет Гарольд. Ты готова к долгому и нелегкому разбирательству или лучше подождешь до завтра, немного остынешь?
Мною овладевает страх. Больше не оттого, что надо объясняться с Гарольдом, а оттого, что, если я соглашусь побеседовать с ним сегодня же, придется проститься с Джошуа уже сейчас, через несколько минут. И остаться совсем одной, лицом к лицу с проблемами, необходимостью прятать истинные чувства за глупыми шутками. На миг будущее представляется мне настолько безрадостным, что хочется навек задержаться здесь, застыть в этом мгновении.
– Да, пожалуй лучше подождать до завтра. Только… – Какое-то время в растерянности молчу. – Если он ждет и будет настаивать… Я не смогу отвертеться. У нас с Гарольдом так: последнее слово всегда за ним. Я же… подурачусь, подурачусь и делаю все так, как скажет он.
На лице Джошуа отражается нечто вроде злобы, его ноздри чуть расширяются, а губы сжимаются, и кажется, что он вот-вот разразится бранью. Но ничего подобного не происходит. Напротив, его взгляд вдруг становится иным: ласково-внимательным и предельно серьезным.
– А ты на сто процентов уверена, что не готова к разговору сегодня?
– Да, на все сто. – Я неуютно поеживаюсь.
– Тогда положись на меня, – говорит Джошуа с такой уверенностью, будто избавлять женщин от запутанных бесед с неверными любимыми для него привычное и пустяковое дело. – Можешь даже не выдумывать шуток, обойдемся без них.
– Да, но…
Джошуа с невозмутимым видом подзывает официанта, просит принести счет и вопросительно смотрит на меня.
– В чем дело? Ты передумала?
Набираю полную грудь воздуха, словно с намерением разразиться целой тирадой, но выдыхаю единственное слово:
– Нет.
– Вот и замечательно.
Зачем он возится со мной, взваливает на себя мои проблемы? – раздумываю я, всматриваясь в его спокойные голубые глаза.
Приносят счет, я протягиваю руку, но Джошуа опережает меня и берет кожаную папочку сам.
– Надо было попросить, чтобы принесли два счета, отдельно за каждый заказ, – говорю я.
Джошуа бросает на меня многозначительный взгляд и открывает папку.
– Сколько с меня? – спрашиваю я, запоздало думая о том, что по-хорошему мне надо выложить полную сумму – хоть так отблагодарить Джошуа за неприятности, которые я ему доставила. – Дай взглянуть.