Охваченная приступом необъяснимой злобы, поворачиваюсь к нему и пожимаю плечами.
– Если считаешь меня врушкой, давай разбежимся.
Гарольд в ошеломлении замирает. Неудивительно. За несколько лет, что мы встречались и жили вместе, я ни разу не позволила себе ничего подобного. Дело в том, что одна из моих многочисленных двоюродных сестер, встречаясь с парнем, которого всем сердцем любила, бог знает почему – быть может, маскируя какие-то свои комплексы, – чуть что, грозилась его бросить и в итоге он сам от нее ушел. Заявил: ты давно об этом мечтала. Научившись на ее горьком опыте, я пообещала себе никогда не бросать на ветер подобных слов. Но теперь мне вдруг стало все равно, чем они могут обернуться. Я будто вовсе теперь не я, а какая-то другая женщина в моем обличье. Бесконечно несчастная и ранимая.
– Что ты такое несешь, Шейла?! – в ужасе спрашивает Гарольд. – Ты хоть поняла, что сказала?
Опять пожимаю плечами.
– Конечно. Ты почти назвал меня лгуньей, что мне оставалось?
Лицо Гарольда делается заискивающе ласковым.
– Милая моя, это же я из лучших побуждений. Чтобы, если потребуется, вовремя прийти на помощь. – Не слишком решительно протягивает руку, обнимает меня за плечи и привлекает к себе.
Я чувствую себя мешком с крупой, которому безразлично, куда его отнесут и в какой поставят угол, настолько гадко на душе.
– Пойдем, родная, – нежно бормочет Гарольд, – а то опоздаем на самолет. Пожалуйста, пообещай, что больше никогда не заговоришь о расставании. Я не переживу разлуки, клянусь.
Садимся в такси на заднее сиденье. Мне следовало сесть на переднее, чтобы подумать о своем, но дельная мысль приходит как всегда с опозданием. Гарольд называет адрес моей гостиницы, машина трогается с места. Перед моими глазами стоит образ Джошуа, и чем дальше мы отъезжаем, тем более отчетливым становится изображение, а в груди будто чья-то костлявая неумолимая рука режет на кусочки плачущую душу. Едва удерживаюсь, чтобы не взмолиться: остановите! Я помчусь назад, к нему. Пыл остужает голос разума – поздно. И слишком рискованная, чересчур скользкая эта тропинка. Куда разумнее и безопаснее остаться с тем, что давно изучила. Боль утихнет, раны затянутся.
– Шейла? – вполголоса зовет меня Гарольд.
Вздрагиваю. Признаться, я забыла, что кто-то сидит рядом. Медленно поворачиваю голову.
– Ты так и не ответила, – говорит он, глядя на меня исполненными тоски глазами.
– Не ответила? – Я непонимающе качаю головой.
– Я попросил дать мне обещание, – напоминает Гарольд, умоляя меня взглядом выполнить его просьбу.