— Браки по любви среди высшей знати весьма редки, — пожал плечами второй, глядя куда-то вдаль, в расплывающийся за окном туман.
— Не пытайся ее оправдать, кузен! — принц даже остановился от возмущения. — Твоя склонность к всепрощению и вере в хороших людей широко известна, но даже ты не можешь отрицать бесстыдного поведения принцессы.
— Я и не пытаюсь, — голос второго принца был ровным и спокойным, чего нельзя было сказать о его чувствах. — Всего лишь констатирую факт.
— Вот и не верь после этого слухам, — заметил первый принц. — Фларимон, но неужели ты собираешься молча смотреть на то, как тебя «выбирают»? Неужели стерпишь подобное?
— Кузен, не горячись, из семейных хроник тебе известно, что не один брак в нашем роду был заключен по сговору родителей. Тем более, здесь не бездумная прихоть выжившего из ума старика, а многовековая традиция, — Фларимон говорил все так же ровно и спокойно, старательно пряча эмоции.
— По традиции принцессы восходили на брачное ложе непорочными, — не унимался молодой человек.
— Однако странность: непорочность невесты обязательна по устоям общества, тогда как жениху прощается любой блуд.
— Это не имеет отношения к происходящему! — возмутился кузен. — Впрочем, если ты желаешь править, и тебя не смущает распущенность невесты, мне это только на руку: выбирать никого не надо, и я со спокойной совестью могу вернуться домой.
— Стать королем и войти в историю, как супруг, выбранный гулящей принцессой подбрасыванием монетки? — криво усмехнулся Фларимон. — И ты думаешь, я согласен на такое?
Кузены переглянулись, и в их глазах взметнулось одинаковое фиолетовое пламя гнева.
Столь похожие и различные одновременно. Один по воле рока стал главой древнейшей ветви рода, с отрочества принявший ответственность за сотни жизней, привыкший к рассудительности, спокойствию и обязательствам. Другой волею судьбы был младшим в семье, любимым дитятком, которому могло все достаться лишь по одному желанию, по прихоти все было бы преподнесено на блюде, но сумевший взрастить в себе ответственность и самостоятельность. Один рос в окружении слуг и учителей, другой — в ласке и любви родителей. Но оба были отмечены предназначением — фиалковые глаза не дар, а испытание. Испытание длиною в жизнь. Жизнь, которая может быть потрачена зря, последуй любой из них давней традиции.
— У тебя есть план, кузен? — понимающе улыбнулся младший принц.
— У меня есть план, кузен, — лукаво усмехнулся старший принц.
И не успели зажечься первые свечи в королевских покоях, как по всей столице разгорались споры: кто достоин руки наследной принцессы? Старший по возрасту или старший по роду? Один превосходит по годам, но другой вполне может оказаться ему дядей. Кто достойнее?