И вот я смотрела в увеличительное зеркало на свое лицо и грустно констатировала, что юность прошла. Черт с ней, с генетикой, скорее всего, виною тому мой образ жизни. Ночные гулянки, нервозность, наркотики. Попробуйте жить на всю катушку и сохранить при этом ангельский цвет лица – ничего у вас не получится. Я посещала лучших косметологов, я пользовалась дорогими кислородными кремами, но все равно пришла к неутешительному выводу, что юность не законсервируешь.
Меня называют красавицей. Мне вслед оборачиваются встречные прохожие, а женщины в моем присутствии презрительно поджимают губы и принимаются с независимым видом рассуждать о том, что в модельном бизнесе – одни идиотки.
Я красавица, но особенная ли я?
В моем лице нет ничего лишнего – правильные строгие линии, классические пропорции, высокий чистый лоб, четкая линия губ. Моя красота спокойная и ровная, но ослепительной ее не назовешь. Она не бьет под дых, лишая способности думать.
– Ты права, – сказала я в тот день Лизке, – я давно об этом подумала и вот что решила. Я сделаю пластическую операцию.
Легко принять кардинальное решение. Сложно начать медленное поступательное движение в его направлении. Выбрать подходящую клинику, например. Это самое главное. Лицо ведь – не платье, в случае неудачи его не так-то просто будет перекроить.
И я приступила к осторожному сбору информации.
Первым делом я решила опросить всех знакомых женщин. Тактику эту беспроигрышной не назовешь. Я могла только догадываться, что многие из столичных красоток, разменявших третий и четвертый десятки, ложились под скальпель. Но проверить это наверняка не представлялось возможным. Сами рисковые особы, как известно, не любят распространяться о том, что взяли на себя смелость немного подкорректировать природу.
Лизка вызвалась мне помогать, за что я была ей благодарна. Конечно, деликатные расспросы – не ее амплуа, зато у моей загульной подружки было много знакомых, которым она могла «в лоб» задать интересующий меня вопрос.
– Любавина оперировалась, – с авторитетным видом говорила Лиза, называя фамилию одной из известных актрис, – и Шемякина, жена того банкира, с которым я… – Она закашлялась. – Так, кто у нас еще есть?
– Может, старые фотографии посмотрим? – предложила я. – Вдруг кто-нибудь придет на ум?
– Дохлый номер, – зевнула она, – знаешь, я ведь уже кое с кем поговорила. Никто не спешит порадовать тебя телефончиком своего доктора. Боятся огласки, такая реклама у нас престижной не считается.
– Знаешь, а во Франции к этому относятся по-другому. Они считают, что сходить к хирургу – это все равно что сходить к стоматологу. Ничего стыдного в этом нет. Ты бы мне дала телефон своего стоматолога?