— О, Джеймс! Я люблю тебя! — прошептала она.
Он нашел ее губы, и они утонули в бурных волнах страсти, поглощенные чисто физическим ощущением блаженства.
Когда страсть немного улеглась, уже совсем стемнело. Лишь на западе еще виднелась едва заметная голубая полоска. На другом краю неба поднималась яркая луна.
Джеймс медленно вел ее по пляжу. Фосфоресцирующие зеленые волны омывали их босые ступни. Николь шла, крепко прижавшись к нему, обхватив руками его мускулистый торс, положив голову ему на плечо. Джеймс не выпускал ее из объятий, время от времени наклонялся и целовал ее губы.
— Джеймс… — прошептала Николь. — Там, наверное, уже беспокоятся. Не знают, куда мы исчезли.
— Мммм… Думаю, они догадываются.
Он снова наклонился к ней, стал покрывать поцелуями нежную, чувствительную кожу шеи. Она застонала от наслаждения. Полностью отдалась его требовательной страсти.
— Ты не возражаешь, если мы проведем медовый месяц здесь? — спросил он много позже. — Конечно, в Мэнниэссете есть, по крайней мере, два человека, которые наверняка будут против, но я не могу больше ждать.
— Медовый месяц?!
— Ах ты глупышка! А ты что же думала? Что я просто-напросто включу тебя в длинный список своих побед? Так, что ли? Ну нет, ты для меня слишком большая ценность. И потом без тебя я бы ни за что не выиграл эти гонки.
— Кто угодно мог бы сделать то же самое.
— Верно. Но вот это я вез на счастье совсем не для кого угодно.
Он вынул руку из кармана и надел ей на палец кольцо. Маленький бриллиант ярко сверкнул в лунном свете.
Николь задохнулась.
— О!.. Я… я…
— Не пытайся найти слова, моя любимая. Просто пообещай, что никогда его не снимешь. Скажи, что выйдешь за меня замуж.
— Да, — выдохнула Николь. Это было последнее членораздельное слово, которое она произнесла за ближайший час.