— Воспитывал меня отец, — продолжал Джеймс, — холодный, бесстрастный человек, заинтересованный лишь в том, чтобы я узнал цену тяжелого труда. Хотя наша семья была обеспеченной, мне никогда не давали карманных денег. Я их зарабатывал. Трудился в нашем поместье. Валил деревья и всякое такое. Делал всю тяжелую работу. У нас в имении целые километры полуразрушенных каменных оград… знаете, как почти везде в Новой Англии. Так вот я их восстанавливал — десять центов за десять футов ограды. Николь даже задохнулась.
— Но это означает, что вы должны были перестроить сто футов ограды, чтобы заработать всего один доллар!
— Да, это был рабский труд. И, тем не менее, я должен отдать должное своему старику. Я и по сей день помню, что цена доллара — это пот и боль в мышцах. Теперь-то я зарабатываю кучу денег, но я их действительно зарабатываю тяжким трудом. Можете не сомневаться.
Внезапно ее осенило.
— Вы, должно быть, и сейчас перестраиваете те стены? — Он кинул на нее быстрый взгляд.
— Как вы догадались?
Николь не ответила… Вот, значит, каким образом ему удается поддерживать такую хорошую форму! Он продолжал вспоминать:
— И за мое образование отец тоже не платил. Летом я обычно работал на заводе, на автоматических линиях. И даже учась в школе, я работал. Мыл посуду, натирал полы.
Это переворачивало все ее представления о нем как, об избалованном ребенке, выросшем в богатстве, рожденном для того, чтобы повелевать.
Он остановился, снова бросил в воду камешек, как бы прогоняя горькие воспоминания.
— Но Фрэнк говорил, что вы защищали диплом. А это ведь дорого стоит.
— Да, докторская степень по аэронавтике стоит недешево. Мне платили стипендию, но в основном я расплачивался армейскими деньгами.
— Вы служили в армии?!
Николь не могла себе представить, чтобы он подчинялся чьим-то приказам.
— Четыре года в авиации. — Он произнес это с неожиданной горечью.
— Там вы и научились летать?
— Нет, права пилота я получил в шестнадцать лет.
Как же много он успел в своей жизни!
— А сколько вам сейчас?
— Тридцать четыре.
Тридцать четыре… Николь прикинула разницу в возрасте между ними. Она еще играла в садике с детьми, а он уже учился в колледже. И еще кое-что пришло ей в голову. Он, наверное, служил во Вьетнаме. Этим, должно быть, и объясняется горечь, прозвучавшая в голосе минуту назад. И вероятно, по этой же причине он отказался от производства военных самолетов.
Они уже отошли далеко от остальных. Никого больше не было видно. Песчаный пляж кончился, уступив место валунам и галечнику. Несколько минут они молча перепрыгивали с камня на камень.