Увы, войдя на кухню, я поняла, что моя сестричка не собирается сдаваться: пара полосочек ткани усиленно выдавали себя за юбку и топик, плюс Лариска наложила на свою бледную мордашку слой штукатурки. Да, забыла сказать, она, в отличие от меня, настоящая блондинка… нет, не в этом смысле! Увы, моя сестричка — настоящая хищница, хитрая, расчётливая и сексуальная. Ещё она сама утверждает, что красивая, но… Если вам нравятся торчащие во все стороны кости и первый размер груди — это к ней, жертве всевозможных диет. Я же могу привлечь того, кого не смущает лёгкая округлость и приятные формы — диеты, при моей любви к сладкому, мне не грозят. Из плюсов внешности можно назвать красивые карие глаза, музыкально длинные пальцы и — главная моя гордость — шикарные волосы, ужасно непослушные, но длинные, густые, каштанового цвета, на солнце отливающие золотом. Но вот беда, краситься я совершенно не умею, а Лариска овладела этим искусством в совершенстве и из бледной моли прекращается в картинку. А ещё я никогда не надену красующийся на ней наряд папуасов — просто умру от стыда при попытке. И треклятые очки… И не надо мне про линзы, врачи не разрешили.
А самое главное, что наглости моей пробивной сестрички у меня никогда не было. Кажется, пора учиться…
Итак, свободными оставались только два места — рядом с ней и следующее. Неизвестно почему, к трапезе в полпервого-ночи собралась вся семья. Зато маме теперь не ухитриться всунуть в меня ещё и добавку, ура!
— Лара, передай Стане, — попросила мама, протягивая угрожающе кренящуюся тарелку. Сестричка коварно улыбнулась и поставила тарелку на дальнее от себя место. — Садись, кушай.
Я покорно опустилась на табуретку. Ладно, временное отступление — лишь смена тактики нападения. Вошёл Андрей и сел рядом. Нет, не получит его моя сестричка! Он мне нравится, и точка.
— Пожалуйста, Андрей, кушайте, — протянула его порцию мама.
— Спасибо.
Я покосилась на тарелку Адрея и тихо шепнула:
— Я предупреждала.
— Я уже давно не ел, — улыбнулся он и отправил в рот существенный кусок мяса. Содержимое его тарелки исчезало с поразительной быстротой.
— Примерно месяц? — добродушно усмехнулась я.
— Нет, чуть больше недели, — совершенно спокойно ответил он.
— Сколько?! — переспросила я в замешательстве и оглянулась — не слышит ли кто-нибудь нас. Но как раз в этот момент Витька перевернул салатницу, и всё внимание окружающих обратилось на спасение скатерти и Ларискиной юбки (а свёкла так плохо отстирывается… хе-хе).
— Девять дней, — тем временем пояснил Адрей. — Мы можем не есть примерно две недели, причём без вреда для здоровья или работоспособности.