— Какой запрет? — ляпнула я. Ой, я ведь, наверно, не должна говорить, кто я? И только что выдала себя с головой?
— Про запрет на любовь с кем-нибудь из проклятого рода, — холодно ответил Ладимир. — Полагаю, ты ещё с нами не сталкивалась, но наверняка слышала, что этого не стоит делать. Если тебе небольшое приключение ничем не грозит, то для Адрея оно станет последним в жизни.
— Адрей — это не приключение, — буркнула я. — И я никогда не сделаю ничего, что может ему навредить!
— Я просто напомнил, — печально сказал Ладимир. — Я не могу тебе запрещать какие бы то ни было отношения с моим братом, Танислава. Я только не хочу, чтобы с ним случилась беда. Я думаю, ты девушка изобретательная, и найдёшь способ обойти запрет.
— Да нет у нас с ним ничего! — не выдержала я. — И я ему небезразлична только потому, что мой отец пообещал ему голову оторвать, если со мной что-нибудь случится! И вообще, оставьте меня в покое!
Я резко отвернулась и натянула на голову одеяло. Ну почему мне вечно так не везёт? Только влюбилась, и пожалуйста, запрет! Как же мне надоели эти тайны…
— Танислава, я не хотел тебя обидеть, извини, — виновато сказал Ладимир голосом, до боли похожим на голос Андрея. Я промолчала. Он вздохнул, подоткнул мне одеяло и вышел. А мне на глаза навернулись слёзы, и стало очень одиноко. Так одиноко, что ужасно захотелось, чтобы Андрей пришёл меня утешить. Я вздохнула и печально погрузилась в стадию глубокого пессимизма. И после некоторого времени внезапно обнаружила, что нахожусь где-то на полпути наверх к эйфории, потому что я осознала: Ладимир сказал, что я небезразлична Андрею! Ура! Я ему нравлюсь! Всё-таки жизнь прекрасна!
Тут я услышала, как скрипит дверь. У меня уже было невероятно хорошее настроение, а теперь оно ещё поднялось — это был Андрей. Я села.
— Здравствуй, Станислава, — улыбнулся он и присел на край кровати. — Как ты себя чувствуешь?
Почему-то именно сейчас мне припомнились слова Алилы о том, что некоторые места у меня недостаточно помазаны… Скрывая смущение, я бодро ответила:
— Прекрасно! И, кстати, ты не мог бы звать меня Славой? А то мне как-то непривычно.
— Конечно, — Адрей улыбнулся, забрался глубже в кровать и сел по-турецки. — Должен признаться, чувствую себя невероятно виноватым: вместо того, чтобы отвести в безопасное место, я едва не потерял тебя, — он взял меня за руку. — С самого начала я делаю ошибку за ошибкой, но обещаю тебе, что эта была последней.
— Ничего, — вздохнула я. — Я всегда утешала себя тем, что сделанного не воротишь. И большинство ошибок можно исправить, — тут я не выдержала и улыбнулась: — Алила сказала, что ты меня пытался отогреть с помощью какой-то мази…