— Ну и не надо, — сказал Незнайка. — Если он только пыхтит и камнями кидается, то мы уже всё посмотрели. Нам на свежий воздух пора.
Все вышли на площадь Современного искусства. Мелкие капельки сыпались с неба, и каменные скульптуры и дорожки между ними, засыпанные галькой, блестели, будто подёрнутые масляной плёнкой…
Так как у малышек были зонтики, то каждая укрыла под своим зонтом по малышу: Кнопочка — Гуньку, а Пышечка — Гранитика.
— А я без зонтика обойдусь, — сказал Незнайка. — У меня шляпа лучше любого вашего зонта… Эй, Пёстренький, иди ко мне у моей шляпы во какие поля! — показал он, разводя в стороны руки.
— Нет, Незнайка, спасибо. Я лучше под дождичком похожу! — отозвался Пачкуля Пёстренький, а про себя подумал: Чтоб потом не умываться — Сейчас с меня лишнюю грязь и смоет»,
— Так ведь одежда промокнет!
— Вот и хорошо: заодно и постирается. Потом прямо на мне высохнет, сейчас уже тепло…
Побродив ещё немного среди скульптур, два зонта, голубая шляпа и взъерошенный, нахохлившийся, как воробей, Пёстренький пошли к пристани. По дороге они повстречали Цветика, Гуслю, Тюбика, Знайку, Стекляшкина и Винтика со Шпунтиком. Те тоже шли к реке, обмениваясь друг с другом впечатлениями о встречах с коллегами.
Дождик прошёл. Тучи отступили. Солнце садилось, казалось, прямо в воду Огурцовой реки ниже по течению. Река извивалась среди пустыни, сверкала и слепила глаза. Зрелище было невероятное, казалось, что свершается чудо, будто волшебница-весна сейчас на миг ослепит всех, потом набросит на землю тёмное покрывало ночи, и завтра в пустыне появятся травка, цветы и деревья.
— Красота какая! — сказала Пышечка. — Весна!
В это мгновение ветерок откуда-то донёс до коротышек еле уловимый запах распускающихся растений.
— Пахнет, как в Цветочном городе, — сказала Кнопочка.
Но когда она посмотрела вокруг, то ей стало очень грустно. Это был только запах далёких цветов и травы, а кругом раскинулся город без единой травинки, и ещё дальше — пустыня.
Глава 17 Происшествие на открытии выставки
Весенняя ночь прошла быстро.
Художник, музыкант, поэт и фотограф, которые ночевали в этот раз не в высотной гостинице, а у себя на плоту, проснулись с первыми лучами солнца.
— Пора готовиться к открытию нашей передвижной, вернее, плавучей выставки, — сказал Тюбик и перебрался на пристань, а затем на гранитную набережную, с таким же гранитным парапетом, над которым возвышались фонари на столбиках.
Фонарей, кстати, было на набережной видимо-невидимо. Их возвели по проекту скульпторов Столбика и Фонарикова. Довольно кургузые фонари на толстых каменных ножках торчали вдоль всей набережной. Даже большие ценители каменистого сюсюра и почитатели талантов Столбика и Фонарикова сомневались в необходимости такого количества неуклюжих осветительных приборов, которые, как сорняки в чистом поле, убегали вдоль реки за город в пустыню.