— Папа, папа! — Микки задергал ножками и завертелся, стараясь сесть.
Трейс подошел ближе, надеясь, что мальчик успокоится, если будет его видеть.
— Лежи тихо, ты, маленький осьминог! — Ники ловко засунула крошечные ножки в крошечные джинсы. — Ну вот. Готово.
Микки немедленно сел, улыбнулся Трейсу и поднял ручонки в знак того, что хочет к папе. Трейс взял его на руки, и Микки немедленно обнял отца за шею и положил головку ему на плечо. Трейс погладил мальчика по спине.
— Он что, хочет спать?
— Нет, просто рад вас видеть.
— Это хорошо. — Он покачал ребенка, как это обычно делала Ники. — Я вот думал — какие у вас планы на сегодняшний вечер?
Она с подозрением посмотрела на него:
— Я могу побыть вечером с ребенком.
— Дело не в этом. Просто я хотел, чтобы вы поехали вместе с нами в парк.
— Вы хотите повезти Микки в парк? — В ее голосе звучали надежда и удивление.
— Да. — Трейс кивнул в сторону кухни. — У меня там сумка с едой и всем прочим.
— Да… — Ники оглядела его и вышла из комнаты. Он отправился за ней на кухню. Она изучала содержимое сумки. — Сандвичи, салаты, яблоки, виноград… Девушка повернулась к нему. — Все это хорошо, но не хватает десерта. — Она взяла со стола у плиты блюдо, накрытое салфеткой. — Может быть, это подойдет? — На блюде лежало шоколадное печенье.
Возбужденный веселой игривостью Ники, Трейс потянулся к ней, но сдержался и сделал вид, что нюхает печенье.
Подняв голову, он посмотрел на нее и улыбнулся:
— Замечательно.
Ники оперлась на руки и вздохнула. Что может быть лучше? Теплый летний вечер, мягкая трава и дивная картина: папа и сын сидят у края пруда и кормят уток.
Трейс давал Микки кусочки хлеба, мальчик кидал их в воду, и пять пестрых уток дрались за вкусную еду. Микки смеялся, хлопал в ладоши, и процесс повторялся.
Она расставила еду на одеяле, которое Трейс положил в сумку. Они могли устроиться и за столиком, но ему хотелось настоящего пикника. И Микки мог свободно ползать.
— Все готово! — позвала их Ники.
В ответ Трейс помахал рукой. Через минуту он уже сидел рядом.
— Выглядит как нельзя лучше.
— Это все ваша работа. Я только разложила.
— Да. Моя любимая еда.
Он посадил Микки между собой и Ники и повязал ему салфетку.
— Давайте для начала дадим ему несколько виноградин, а потом, когда мы поедим, я покормлю его, — предложила Ники.
— Хорошая мысль. — Он откусил большой кусок сандвича.
Она смотрела, как он ест. Надо бы попросить у него прощения. Шоколадное печенье — слабое утешение для ее совести.
Она не знала, в какой момент разговор в тот вечер пошел «не туда», но не сомневалась, что это произошло по ее вине. Непосредственность доставляет ей массу неприятностей. И когда только она научится быть тактичной?