А она без труда нашла издания с обзором новостей: «Газетт де Ла-Манш»,[55]«Пти журналь»[56] и «Эксельсиор».[57] Отложила подшивку «Газетт де Ла-Манш», потому что это издание освещало в основном местные события. Поднимала тяжелые груды газет, перебирала их и вытаскивала маленькие стопки оттисков, имевшие отношение к интересующему ее времени — первой трети 1928 года: складывала рядом с собой все номера с января по апрель этого года. Сидела, поджав ноги, между двумя высокими книжными стеллажами и отбирала газеты, которые затем планировала тщательно просмотреть. И вот настало время для изысканий в прямом смысле этого слова: страница за страницей она пробегала глазами все экземпляры, сложенные стопками у ее ног. Время от времени брат Дамьен приносил очередную статью, спрашивал, интересует ли она ее и нужно ли отложить эту газету. Женщина вежливо качала головой и вновь погружалась в чтение.
Полосы, посвященные международным событиям, в основном ориентировались на обсуждение политики; иногда их оживляли заметки о забавных происшествиях или о великих научных открытиях. Время до полудня прошло за чтением текстов, напечатанных с более или менее одинаковой четкостью на пожелтевших от времени листках бумаги. Спустя три часа после начала поисков Марион на секунду подняла голову — и вдруг обнаружила, что находится прямо возле полки для книг на иностранных языках. Именно здесь она нашла личный дневник Джереми Мэтсона… Женщина тут же проверила, по-прежнему ли книга лежит в кармане плаща; на лице ее при этом была написана такая же тревога, как у матери, которая наблюдает за ребенком, играющим в парке далеко от нее. Прикосновение к шероховатой обложке ее успокоило.
В половине первого Марион покинула брата Дамьена, повторившего ей, что соблюдает пост, и отправилась в кафе напротив здания мэрии. Здесь она съела салат из морепродуктов и прочла свежий номер «Уэст-Франс»: передовица газеты была посвящена ее делу — этой безумной истории, из-за которой она вынуждена скрываться здесь, вдали от дома, семьи и немногочисленных друзей. С момента ее прибытия в Мон-Сен-Мишель прошло девять дней. По большому счету она ни по кому, кроме матери, не скучала. А ведь по-прежнему достаточно короткого телефонного звонка: узнать новости о ее жизни, рассказать о своей, обменяться мнениями о текущих событиях, наконец, просто услышать родной голос. С сослуживцами для сохранения душевного равновесия общаться необязательно — она никогда не испытывала к ним особенной привязанности. Одни казались чересчур педантичными, другие — слишком легковесными, остальные очень уж любили умничать. Нет, среди них она никогда не чувствовала себя в своей тарелке. Друзья детства по большей части остались в Лионе, ее родном городе; с годами они постепенно пропали из виду.