Детектив быстро подвел итог: теперь даже самый тупой судья больше не сможет отрицать логичность его умозаключений. Между ним самим и этими убийствами прослеживалось множество связей. Все, что сделал убийца, совершено с желанием очернить Мэтсона, все крутилось вокруг него. В который раз реальность оказалась прозаичной. Никаких хитростей, неожиданных поворотов; никаких лиц, представляющихся бесспорно виновными в начале следствия, но в итоге не оказывающихся таковыми. Никаких драматических финалов, как в произведениях Агаты Кристи. Лишь ясные свидетельства, грустная очевидность истины. Кеораз стал первым подозреваемым, он же в конечном счете и был преступником.
«В детективном романе смертельные удары наносил бы судебно-медицинский эксперт, — подумал Джереми. — Он привык жить среди крови, был ветераном войны, его психика получила непоправимый урон… Он знал детей благодаря сотрудничеству со школой и мог однажды встретиться с гул и даже сам лечить ее (точнее, его) в больнице. Именно врач производил вскрытие Уинслоу, а затем имел возможность проникнуть в дом к археологу, чтобы ознакомиться с бумагами. А если бы роман был написан женщиной, тогда идеальной кандидатурой на роль преступника стала бы Иезавель — неуравновешенная красавица, ни с кем всерьез не связанная, сирота, ищущая ориентиры в жизни…»
Довольно дурацких теорий! Джереми аккуратно скатал папирус и положил свиток в карман пиджака. Собрался уже зайти в вагон, но вдруг остановился так резко, что чуть не упал: дверь открыта… Подходя к дому, он не обратил на это внимания. Алкогольные пары мигом покинули его сознание. Джереми максимально сосредоточился — как раз вовремя. Он услышал тихий шелест шагов по ковру. В комнате кто-то осторожно передвигался…
Фрэнсис Кеораз… Марион была почти разочарована: его виновность казалась слишком очевидной. Однако, как подчеркивал Джереми, реальность часто бывает достаточно простой. Никаких драматических поворотов в последний момент, никаких дьявольски хитрых махинаций, лишь банальная последовательность действий определенной личности, обернувшаяся трагедией.
Из опыта работы секретаршей в парижском Институте судебно-медицинской экспертизы Марион знала, что расследование уголовных преступлений крутится в основном вокруг одного и того же — это история ревности, алчности и похоти. РАП — большинство жестоких убийств происходит из-за них; РАП: Ревность, Алчность, Похоть. Либо одно, либо другое, либо третье чувство (а иногда сразу два, а то и все три) руководит если не разумом, то рукой убийцы. Исключение составляют серийные убийцы: эти — совсем другие. Их невозможно сравнить с прочими преступниками. Образ их мыслей порой не имеет ничего общего с важнейшими представлениями криминалистики о сущности розыска и стадиях развития личности, о душевном равновесии, об инстинкте самосохранения. Однако почти все преступления, если они совершены не этими ненормальными монстрами, тем или иным образом связаны с одним или несколькими мотивами из троицы РАП: РАП повелевает — человек делает.