Она рассказывала, что с днями рождения ей с детства не везло. Это был ее первый день рождения с ним. Ему так хотелось порадовать ее, да и себя тоже. У него было такое чувство, будто это и его день рождения, потому что свой он никогда не справлял. Он просто не знал этого дня. Конечно, в метриках была записана дата… но вряд ли она соответствовала истине. Он знал только примерный свой возраст, а в метрические данные принципиально не верил. В приюте, где он оказался якобы с рождения, наверняка могли ошибиться. С тех нор, как он себя помнил, в детдоме эти даты отмечались для всех одинаково скупо. В конце каждого месяца в столовой перечисляли имена тех, кому посчастливилось родиться в этом месяце. Иногда дарили незначительные подарки, но не более того. Старшие воспитанники устраивали себе закрытые тайные вечеринки, но это не приветствовалось и даже пресекалось.
Воспоминания о детдоме не вызывали у Сергея неприятных ассоциаций, даже напротив. Он считал, что детство его отнюдь нельзя было назвать несчастливым. Но какая-то часть общепринятых человеческих эмоций и понятий его не коснулась. Возможно, поэтому он так привязался к Лене, пытаясь через ее восприятие жизни наверстать упущенное. Он будто пытался ощутить вкус неведомых фруктов ее губами. До нее он никого не любил. Женщины интересовали его лишь в определенном смысле с тех пор, как он в определенном смысле стал мужчиной. Это случилось в последний год его пребывания в детдоме. Раньше он как-то не решался. Его соблазнила одноклассница Светка Климко. В детдоме она пользовалась оглушительным спросом, и на ее счету числилось много неискушенных мальчиков.
Позже у Сергея завязывались иногда с женщинами непродолжительные отношения. Но они быстро наскучивали ему, и он без сожаления уходил. Ни одна женщина не становилась ему близкой. И вдруг Лена… С ней все было иначе. Каждое мгновение, проводимое рядом с ней, казалось ему удивительным и волшебным. Она вошла в его жизнь сразу и навсегда… Он помнил их первую ночь. Она так хотела его и в то же время боялась. Он тоже боялся сделать что-то не так, сказать не те слова, показаться неотесанным и грубым, напугать ее своим слишком сильным желанием… Но все вышло чудесно, и теперь они были вместе.
Смущало только фатальное различие в образе их жизни. Лена была положительной девочкой из хорошей обеспеченной семьи, образованная и культурная, училась в институте. А он был плохой мальчик, и, попросту говоря, он был ей не пара. Сергей, как мог, пытался ее оградить от многих подробностей своей жизни. По большому счету она ничего о нем не знала, ни о детдоме, ни о связях с братвой, ни о его неприятностях, из-за которых он без предупреждения сорвал ее в Прагу, якобы во внеочередной отпуск… даже не дав собраться. Она, конечно, что-то понимала, но не задавала лишних вопросов, как будто действительно ей ничего не было нужно, кроме него самого.