Но были и третьи. Это были здравомыслящие, дальновидные люди, до которых дошло, в какую кашу они попали. Дошло, что они — лишь песчинка среди древних воинственных народов Кавказа. Что кроме американской мечты существует и другой мир, более старый и мудрый. Что они в одной лодке с выжившими местными жителями посреди бушующего океана смерти. И, чтобы выжить, им надо объединяться с грузинами. Договариваться. На равных. Самим им не выжить.
Эти американцы, канадцы, европейцы шли в уцелевшие грузинские поселения с предложением мира и просьбой о помощи. Они помогали грузинским жителям очищать зараженные земли, строить жилища, добывать пропитание. Профессиональные военные с нашивками US ARMY организовывали оборону поселений, сражались и погибали вместе с грузинами, русскими, армянами, азербайджанцами. Конечно, было всякое. Обиды, непонимания, иногда ссоры. Но эти люди вскоре стали своими. Многие обзавелись собственными семьями, женились на местных девушках, постигая нелегкую и нелепую для североамериканца науку местных обрядов и традиций. Постигали и принимали, а куда деваться?!
Одним из таких «американцев» был хороший знакомый Тенгиза «первый лейтенант» Рамон Начос. Кроме него в Гоми проживало человек десять американцев, а на территории всего Союза их было около двух сотен. Начос женился на грузинской девушке и дал начало новому роду.
«На ловца и зверь бежит». На Главной улице Тенгиз и Сергей как раз увидели жгучего брюнета средних лет в американской офицерской форме, выходящего из кондитерской лавки с каким-то свертком. Вид у него был довольный.
— Рамон! — гаркнул Сергей во всю мощь легких.
Рамон обернулся, недоумевая. Увидев двух друзей, он улыбнулся своей очаровательной белозубой улыбкой, помахал рукой.
— Здравствуй, уважаемый! Как здоровье? — Тенгиз пожал ему руку.
— Здорово, парни. — Начос взял сверток под мышку, чтобы ответить на рукопожатие, и чуть было не уронил его. Хорошо, что его подхватил Сергей…
Спустя час они сидели в уютной беседке во дворе у Начоса и пили чай. Да-да, самый настоящий чай. Сергей ради такого случая выложил на стол хлеб и вяленое мясо, положенное ему в сумку заботливой женой. Хозяйки дома не было, — она ушла к доктору. Дети бегали на улице.
Тенгиз осматривал резьбу на стенах беседки. «Да, мастер делал!» — восхищенно подумал он.
— Рамон, это ты все своими руками делал.
— Да, а как же! — с гордостью откинулся хозяин на спинку стула. — Я ведь кем только не работал, когда только приехал в Штаты. И мойщиком окон, и на заправке, и столяром, и штукатуром. И даже таксистом.