— Я, вообще, не располагаю свободным временем, но ваша информация представляет определенный интерес, — сказал Ричардс.
— Богато живете, полковник, — сказал Сергей.
— Надеюсь, смету проверять не будете? — парировал Ричардс. — Садитесь, господа.
Тенгиз опустился на стул-кресло с мягкой обивкой. Ему казалось, что он находится в какой-нибудь конторе на собеседовании. Что ему снова двадцать лет. Что сейчас он выйдет из этого здания, сядет за руль и поедет по зеленому, полному веселых прохожих, проспекту Руставели. А в оконных стеклах будет отражаться веселое солнце.
Сергей сел с противоположной стороны. Рядом с ним Рамон. А Тенгиз все еще продолжал витать в печальном мире воспоминаний.
— Я слушаю вас. — Голос полковника возвратил его в реальность.
— По поводу самолета?
— Ну, если видели еще и летающую тарелку, расскажите и про нее! — раздраженно бросил Ричардс.
Тенгиз рассказал обо всем. И о ночном бое на заставе Мцхетиджвари. И о самолете над горами. Ричардс слушал его, иногда перебивая вопросами.
— На какой высоте летел этот самолёт? Хотя бы приблизительно?
— Не могу точно сказать, — задумался Тенгиз. — Наверное, около километра.
— Какова была скорость объекта?
— Медленно летел. Такое впечатление, что искал место для посадки.
— Думаете, он был поврежден?
— Вряд ли… летел нормально, ровно, дыма не было. Только низко и медленно.
— Разрешите, полковник? — Сергею надоело быть просто слушателем. — Я думаю, что пилот элементарно искал место для посадки. И тянул машину к ближайшему военному аэродрому с бетонным покрытием.
— А почему именно в нашем квадрате? Случайность? — спросил Тенгиз.
— Может, и случайность. А, может, и нет. Кто знает…
— А за пределами Союза не могла уцелеть американская база, полковник? — спросил Сергей.
— Если бы такая база существовала, мы бы знали о ней и эвакуировали еще лет десять назад, — сказал Ричардс. — Вам ведь известна обстановка на границах.
— Не слишком, если честно признаться, — сказал Сергей.
— Начос. Если господа не в курсе, доложите нам обстановку в приграничных районах.
— Есть, сэр. — Начос встал, подошел к карте на стене. Достал из кармана карандаш, который использовал как указку:
— С севера мы контактируем с так называемым Сообществом Осетин. Это то, что осталось от осетинских республик. Отношения у нас не самые лучшие, но и не самые худшие. Ненависть времен войны сменяется четким пониманием того, что в одиночку им не выжить. Кстати, через несколько дней в Осетию пойдет торговый караван из Союза. Мы уладили основные проблемы. Осетины даже согласны горючее нам продавать.