— Согласно условиям завещания моих родителей, ежегодная выплата в размере трехсот фунтов, которую вы получаете как мой опекун, прекратится меньше чем через два года, когда я вступлю в права наследства. Если вы согласитесь избавить меня от опеки раньше, я пообещаю, письменно, щедро отплатить вам, как только получу деньги. Девятисот фунтов, думаю, будет достаточно.
— Девятьсот фунтов? — повторил он не без интереса.
— Считайте, что это проценты от ваших инвестиций. Неплохой доход за такое короткое время.
Барон осушил бокал и дрожащими руками налил себе еще.
— Ты дашь мне девятьсот фунтов, если я отпущу тебя?
— В сущности, да.
Он облизнул пересохшие губы, продолжая молча смотреть на нее. «Дядя обдумывает предложение, — решила она, — можно радоваться». Но почему же тогда под его взглядом у нее от страха сжимался желудок?
— И ты дашь письменное согласие, — медленно произнес он. Так медленно и странно, что Мирабелла засомневалась, стоит ли соглашаться.
— Д-Да.
— Откуда мне знать, что ты не обманешь?
— Я же сказала, что скреплю обещание подписью, — в недоумении повторила она. — Не знаю, как еще…
— Этого недостаточно. — Дядя нетерпеливо забарабанил толстыми пальцами по столу. — Совсем недостаточно. Я не смогу подать в суд, если ты передумаешь.
— Я не собираюсь…
— Оставь мне залог.
— Что? — с трудом пробормотала она, услышав его глупое требование. — Залог?
— Плохо со слухом? Именно так я и сказал.
— Но вы прекрасно знаете, что у меня ничего нет…
— У тебя есть друзья, — намекнул он. — Небедные. Страх сменился гневом. «Каков мерзавец!» — подумала она.
— Если бы мне не было стыдно просить у Коулов взаймы, — холодно произнесла Мирабелла, — я бы не торговалась здесь с вами.
— Плевать я хотел на твои чувства.
— Очевидно, как и на наш разговор, — парировала она. — С вашего позволения.
— А ну-ка сядь! — Заметив ее колебания, он с громким стуком опустил бокал на стол, расплескав жидкость. — Сядь, я сказал!
Мирабелла присела: страх, который она испытывала всю жизнь, с легкостью вытеснил гордость.
— Я должен все обдумать, — промямлил барон. — В таких делах нельзя торопиться.
К ее удивлению и еще большему огорчению, дядя поднялся со стула и принялся неуклюже расхаживать вдоль стола.
Мирабелла с отвращением и неким трепетом наблюдала, как барон неспешно переваливается из одного конца кабинета в другой, прилагая при этом такие физические усилия, на которые, как ей казалось, он не был способен уже многие годы. Половицы скрипели и прогибались под ним, ручейки пота стекали по лицу в лужицы на вороте, и, едва успевая переводить дыхание, он бубнил себе под нос: