— Обвинить мальчика в преступлении, которое он не совершал, — справедливо?
— Подкидывать рептилий в суп не есть преступление, — заметила она. — Ему досталось по заслугам за прошлые выходки.
— Ты…
— К тому же утром мне сказали, что кто-то обстриг волосы кукле маленькой Изабеллы. Мне его не жаль, Вит.
— Что, если мать несправедливо накажет его? Мирабелла задумчиво сжала губы.
— То есть?
Вит бросил на нее колкий взгляд.
— Ты прекрасно поняла, о чем я.
— Да, поняла. Я просто хотела немного пристыдить Виктора…
— Другими словами — унизить.
— Ладно, унизить, — согласилась Мирабелла. — Но если бы мне хоть на секунду показалось, что ему по моей вине достанется, я бы так никогда не поступила. Твоя мать заверила меня, что мистер и миссис Джарлз души не чают в мальчике и ни за что не поднимут на него руку. В самом-то деле, за кого ты нас принимаешь?
— За умных женщин с необъятной жаждой мести, — сухо произнес он.
Она лишь повела плечом, услышав этот сомнительный комплимент.
— Нужно было что-то решать. Знай мы, что мать Виктора сама накажет его, мы бы поговорили с ней. Но леди Тарстон сказала, что это плохая идея. Джарлзы и слушать бы не стали. Я уверена, что и сейчас они не сомневаются в его невиновности. — Она нахмурилась, обдумывая сказанное. — Ну разве это не ирония?
— Похоже на то, — пробормотал Вит. Уголок его рта пополз вверх. — Могу я спросить, как вы раздобыли две дюжины жаб и ящериц?
— Как обычно. Мы их поймали.
— Моя матушка…
— Нет, конечно! — засмеялась Мирабелла. — Иви, Софи, Кейт, Лиззи и я побывали на озере. У нас ушло на это почти четыре часа. Сначала мы хотели наловить только ящериц, но потом уже хватали все, что под руку подворачивалось. — Она вдруг поморщилась. — Мне так стыдно…
— За то, что оклеветала тринадцатилетнего ребенка?
— Господи, нет! Я ужасно рада, что сделала это. Мне жаль ящериц и жаб. — Мирабелла поежилась. — Перепугались, наверное, до полусмерти.
— Думаю, да, если рептилии вообще умеют пугаться.
— Что ж, теперь они снова вернулись на озеро. Я бы и сама их отнесла, но Иви захотелось прогуляться в одиночестве.
— Да, я знаю.
Мирабелла склонила голову и с любопытством на него посмотрела.
— Удивлена, что ты отпускаешь ее гулять вечером в одиночестве.
— Ей ничто не угрожает, пока она остается в хэлдонских угодьях и держится подальше от дороги.
— Да, но все равно, это неосмотрительно…
— У меня свои причины.
И одна из этих причин приближалась сейчас к опушке леса.
Ветки и прошлогодняя листва шуршали под ногами, а когда-то тишина была его спутницей. Чтобы бесшумно двигаться, нужно взвешивать каждый шаг, а он думал совершенно о другом.