Джо вздохнул. Надо признать, он тоже думал примерно так же, пока не увидел в зеркале эту зверскую физиономию Коломбо… И вот теперь он думает совсем иначе.
— Так вот по поводу вечера… — начал Джо. Но Душечка не дала ему договорить.
— Я ровно в час прибегу на пристань, как вчера! — горячо заверила она его.
«Увы», — подумал Джо и тоном печальным, но непреклонным продолжал:
— Я вынужден извиниться, но сегодня я не могу, — огорошил он бедную Душечку, Чувствовалось, что на том конце провода царят беспокойство и легкая растерянность. Джерри, плюнув, ушел в ванну, чтобы не слышать, этого бреда. А Джо продолжал: — И завтра, вероятно, тоже. — Душечка молчала. — К сожалению, — печалился Джо, — мне необходимо немедленно поднять паруса: непредвиденные обстоятельства.
Айсберг, наверное, могла бы подумать Душечка, но думать она сейчас не могла — Душечка была в панике,
— Вы уезжаете? — воскликнула она.
— Увы, навсегда! — Джо сжег последний мост. — Да, и вот еще что, — как бы вспомнил он, — вы получили цветы?
— Цветы? — растерянно пробормотала Душечка.
— Да, те орхидеи, о которых я вам вчера говорил, — врал Джо. — Туман над Лонг-Айлендом рассеялся, и утром их доставили сюда самолетом…
Похоже, что цветов в четыреста четырнадцатом не получали.
— Как странно, — пробормотал Джо. — Я велел отнести их к вам в номер. И они уже должны быть у вас.
Джо встал, прижав трубку к уху плечом, и, держа в одной руке телефон, другой схватил коробку со свадебными орхидеями Джерри и вложил туда же его свадебный браслет. Потом подошел к двери и, тихонько приоткрыв ее, ногой пнул коробку к двери противоположного номера.
В трубке послышался печальный голосок Душечки, донесшийся словно из загробного мира:
— Взгляни, Долорес, за дверью ничего нет? — Дверь четыреста четырнадцатого приоткрылась, и трубка снова ожила: — Да, уже принесли!
Шуршание папиросной бумаги, ахи, охи, и наконец снова послышался тоненький от расстройства голосок Душечки.
— Белые орхидеи! — Душечка едва не плакала. — Эти же цветы мне подарили в день моего дебюта… — Опять вздох, шуршание бумаги и удивленное: — А это что? — Похоже, что вопрос относился к свадебному подарку Джерри. Но поскольку сам Джерри зашел из ванны в комнату, постольку Джо не счел нужным уточнять.
— Что — «что»? — переспросил он, дожидаясь, пока Джерри, скривившись, снова не хлопнет дверью в ванную. — Ах, браслет! Это, так сказать, мой прощальный подарок…
В четыреста четырнадцатом, видимо, некоторое время рассматривали браслет, затем последовал вердикт:
— Какие, потрясающие камни! — воскликнула Душечка. — Вы, наверное, заплатили за этот браслет уйму денег. Вы всегда так расточительны? — Ах, праздное женское любопытство… Какое дело теперь Душечке до расточительности или скупости ее миллионера?